А ты совсем страх потерял, да? Значит, я должна всю себя положить под чужих детей, пока ты на солнышке пузо греешь? Великолепно! Может, мне сразу табличку на лоб повесить — бесплатная нянька по вызову?
Сумку я швырнула под ноги, а билет смяла в кулаке. Гул аэропорта обволакивал, но не заглушал бешеный стук сердца. Еще вчера мы были идеальной парой, а сегодня я сбегаю на курорт одна, оставив спящего мужа с выключенными будильниками. Как легко разбить счастье о камни чужой безответственности! Мне двадцать восемь, первая годовщина свадьбы, и я сижу в зале ожидания, размышляя, не совершаю ли непоправимую ошибку. Но когда я представляю, как Степан просыпается и понимает, что я улетела без него, злорадная улыбка сама расползается по лицу. Пусть теперь сам познает радости няньки для племянников своей инфантильной сестрицы. Посмотрим, останется ли у него желание отправлять меня “в помощь”, пока он будет наслаждаться морем и солнцем.
Наш брак с первого дня казался мне настоящей находкой. Степан — внимательный, заботливый, всегда готовый помочь. Мы поженились год назад, приобрели квартиру в ипотеку, и наши планы были расписаны на годы вперед. Карьера, выплата кредита, а потом уже дети — так мы решили вместе. Я работала учителем начальных классов и обожала детей, но понимала, что родительство требует ответственности и стабильного финансового положения.
Единственным облачком на нашем семейном небосклоне была Олеся, старшая сестра Степана. Мать-одиночка с тремя гиперактивными малышами, она превратила жизнь своей матери, Татьяны Сергеевны, в бесконечный детский сад.
— Дети словно на пружинах, — сетовала свекровь, когда я приходила помочь. — В мои шестьдесят уже нет сил за ними угнаться.
Олеся беззастенчиво пользовалась добротой матери, скидывая на нее детей при любой возможности. То выходные, то вечер с подругами, а то и вовсе двухнедельный отпуск. Бывший муж Олеси ограничивался солидными алиментами, но в воспитании троих сорванцов участия не принимал — у него была новая семья и новый ребенок.
Мне было невыносимо жаль Татьяну Сергеевну. Добрейшей души женщина, она никогда не отказывала дочери, даже когда валилась с ног от усталости. Именно поэтому я часто после работы заезжала к свекрови и помогала с детворой. Как педагог, я имела хоть какое-то представление, как управляться с неугомонными малышами, хотя даже для меня это было настоящим испытанием.
Степан с сестрой всегда находил общий язык и часто выполнял ее просьбы, но до определенного момента это не затрагивало наши отношения. Меня раздражало, что он не видел проблемы в поведении Олеси, но я старалась не акцентировать на этом внимание. Хуже всего было то, что он совершенно не понимал, насколько истощающей может быть работа с детьми.
— Да ладно тебе, — отмахивался он, когда я возвращалась без сил от свекрови. — От чего там уставать? Вот я на работе действительно выматываюсь.
— Я тоже работаю полный день в школе, а потом еще присматриваю за твоими племянниками, — возражала я.
— Ты же учительница, для тебя это как отдых должно быть, — парировал он с улыбкой.
От таких слов во мне закипала злость. Обесценивание моего труда и усталости было болезненным, но я сдерживалась. В остальном Степан был идеальным мужем, и я не хотела разрушать наше счастье из-за этих мелких недоразумений.
На медовый месяц мы так и не поехали — все деньги вложили в ипотеку. Но к первой годовщине мы решили побаловать себя и забронировали путевку на море. Я мечтала об этом отпуске долгие месяцы, представляя, как мы будем нежиться на пляже, пить коктейли, гулять по набережной.
Но судьба готовила неприятный сюрприз. За день до вылета, когда я укладывала вещи в чемодан, Степан вошел в комнату с задумчивым видом.
— Я только что разговаривал с мамой, — начал он. — Ей совсем плохо с детьми Олеси. Она просила помочь.
— И что ты предлагаешь? — спросила я, продолжая складывать вещи.
— Ты полетишь к маме помогать с детьми, а я поеду в отпуск без тебя — Сказал мне супруг
Мои руки замерли над чемоданом. Я медленно выпрямилась и повернулась к мужу.
— Прости, что?
— Ну, сама подумай, — продолжил он абсолютно серьезно. — Ты умеешь обращаться с детьми, а я нет. Было бы неправильно обоим отказаться от отпуска, поэтому я полечу, а ты поможешь маме.
В этот момент что-то внутри меня сломалось. Я смотрела на своего любимого мужа и не узнавала его. Как он мог так легко пожертвовать моим отпуском? Как мог даже не обсудить это со мной, а просто поставить перед фактом?
— То есть твоя мать просит тебя о помощи, а ты перекладываешь эту ответственность на меня? — процедила я. — И в качестве награды я лишаюсь долгожданного отпуска, пока ты будешь наслаждаться жизнью?
— Не будь эгоисткой, — нахмурился Степан. — Подумай о маме. Ей тяжело.
— А обо мне кто подумает? — мой голос дрожал от обиды. — Я и так помогаю твоей матери с детьми твоей безответственной сестры. Я устала, понимаешь? Я тоже хочу отдохнуть!
— Но мы не можем бросить маму в такой ситуации, — упрямо покачал головой Степан.
— “Мы” не можем, поэтому остаюсь я, а едешь ты? — я не верила своим ушам. — Почему ты даже не рассматриваешь вариант, где ты остаешься помогать своей матери, а я еду отдыхать?
— Это же очевидно. Ты — педагог…
Остаток дня мы не разговаривали. Я мучилась от обиды и злости, а в голове крутился план мести. Мелочной, недостойной взрослого человека — но я не могла сопротивляться искушению.
Когда Степан уснул, я тихо доложила последние вещи в чемодан, взяла свой билет и документы, а главное — отключила все будильники в его телефоне. Наш самолет вылетал в шесть утра, а муж всегда с трудом просыпался. Не ложась спать, я дождалась четырех часов и вызвала такси.
Сидя в самолете, я ощущала смешанные чувства — злорадство, стыд, обиду и страх перед последствиями. Но было поздно что-либо менять. Я решила, что оплачу Степану отдельный отпуск позже, а сейчас пусть почувствует, каково это — нянчить чужих детей вместо заслуженного отдыха.
После приземления я увидела множество пропущенных звонков от мужа. Собравшись с духом, я перезвонила ему.
— Как ты могла так поступить? — в его голосе звучала горечь.
— А как ты мог так поступить со мной? — парировала я. — Почему я должна жертвовать собой ради твоей сестры и ее детей? Ты полетишь другим рейсом или останешься помогать маме?
— Какой там полет, — вздохнул он. — Мама уже звонила в истерике. У нее давление подскочило из-за детей…
Татьяна Сергеевна никогда не преувеличивала свои проблемы со здоровьем, и мне стало немного стыдно. Но не настолько, чтобы отказаться от своего отпуска.
— Отдыхай, — сказал Степан с легкой обидой в голосе. — Я как-нибудь справлюсь.
Две недели на курорте промелькнули как один день. Я загорала, плавала, ходила на экскурсии, но постоянно думала о муже. Мы регулярно созванивались, и в его голосе я слышала усталость и раздражение, хотя он старался не жаловаться. Я скучала по нему, но втайне радовалась, что он наконец-то понял, какой это труд — возиться с племянниками.
Когда я вернулась, Степан встретил меня в аэропорту — осунувшийся, с кругами под глазами. Я внутренне сжалась, ожидая долгого и неприятного разговора о моем поступке. Но он крепко обнял меня и произнес:
— Прости, что не ценил твою помощь маме и не понимал, насколько это тяжело. Эти дети просто невыносимы! Я жил у мамы все две недели, и у меня постоянно болела голова от их криков. Не представляю, как ты справляешься.
— Надеюсь, больше не услышу от тебя фразы вроде: “От чего там уставать”? — улыбнулась я, чувствуя, как напряжение отпускает.
— Никогда, — пообещал он и поцеловал меня. — Клянусь.
— Прости, что так поступила. Я была слишком обижена…
— Я тебя понимаю, — покачал головой Степан. — Эти две недели открыли мне глаза. Я бы и сам сбежал от этих маленьких монстров.
По дороге домой мы обсудили дальнейшие планы. Я предложила отправить Степана отдохнуть вместе с Татьяной Сергеевной хотя бы на неделю, ведь у него еще оставались отпускные дни. А в следующем году мы обязательно поедем вместе — я как раз получила повышение, и мы сможем быстрее накопить.
Со своей сестрой Степан пытался поговорить, но безрезультатно. Олеся не собиралась менять привычный образ жизни и считала, что ее мать и брат обязаны помогать ей с детьми.
— Хотя бы няню найми, — посоветовала я, когда Степан разговаривал с ней по громкой связи. — У тебя есть деньги на отпуск, подумай немного о детях. Им нужно внимание и воспитание.
— Ты меня не учи, — огрызнулась Олеся. — Когда у тебя будет трое детей, тогда и поговорим, как ты с ними справляешься.
— Уж точно не буду скидывать их на свою мать, — ответила я.
— Посмотрим, — хмыкнула она. — Все, мне некогда, у меня маникюр.
Мы договорились не рассказывать Олесе об отпуске Степана с мамой. Пусть, обнаружив, что их нет в городе, учится решать свои проблемы самостоятельно. Я решила не брать трубку, если она позвонит. В конце концов, нельзя научить детей ответственности, если сама не знаешь, что это такое.
После этого случая наши отношения со Степаном стали еще крепче. Он наконец-то понял, что такое настоящая усталость, и стал ценить мою помощь его семье. А я поняла, что иногда экстремальные меры — единственный способ достучаться до любимого человека.
Возможно, мой поступок был эгоистичным и мелочным. Но иногда для спасения отношений нужен резкий поворот, который заставляет взглянуть на ситуацию с другой стороны. И хотя начало нашего второго года брака получилось не таким романтичным, как мы планировали, оно определенно стало поворотным моментом, который сделал нас сильнее.