Юрист поправил очки на переносице и еще раз взглянул на нас поверх стекол. Игорь сидел рядом, неестественно прямой, словно палку проглотил. Я же, напротив, вся съежилась на краешке кресла, чувствуя себя неловко и немного глупо. Будто на экзамен пришла, а вовсе не счастливую жизнь начинаю.
Вообще, идея брачного договора принадлежала Игорю. Он тактично и немного смущенно завел об этом разговор пару недель назад, как раз после помолвки. «Понимаешь, Алин, – говорил он, держа меня за руку, – сейчас такое время… Всякое бывает. Лучше сразу обо всем договориться, чтобы потом не было недоразумений. Это же просто формальность, милая. Чтобы мы оба спали спокойно».
Я тогда согласилась. Нехотя, правда. Мне казалось, что такие вещи портят всю романтику. Но разум говорил, что Игорь, наверное, прав. Лучше перестраховаться, тем более у меня… ну, скажем так, кое-что было, что стоило упомянуть. Моя квартира.
Эта «кое-что» – не просто бетонные стены и мебель. Это моя крепость, моя гавань, выстраданная годами труда и экономии. Я купила ее еще в ипотеку, когда мне было чуть больше тридцати. Все сама, без чьей-либо помощи. Как же я гордилась тогда! Каждой выплатой, каждым гвоздем, который сама вбивала, чтобы повесить картину. Эта квартира – символ моей самостоятельности, моей победы над собой и обстоятельствами.
И вот сейчас эта моя крепость оказалась на столе у юриста, в папке с названием «Брачный договор между гражданкой Алиной N и гражданином Игорем M». Игорь читал договор внимательно, водя пальцем по строчкам. Я же так, пробегала глазами, доверяя ему и юристу. Ну, что там может быть особенного? Общие доходы, раздел имущества в случае чего… Стандартные вещи.
Но потом мой взгляд зацепился за знакомое словосочетание – «квартира по адресу…». Сердце екнуло. Я наклонилась вперед, всматриваясь в текст. И точно. Там черным по белому было написано, что моя добрачная квартира, моя «крепость», становится… общей собственностью? Или как там это правильно называется, я не юрист. В любом случае, звучало это странно. И неприятно.
– Простите, – я откашлялась, стараясь, чтобы голос звучал ровно, – а вот здесь про мою квартиру… Это ошибка, наверное?
Юрист снова посмотрел на меня, на этот раз чуть более внимательно. Игорь дернулся рядом, словно его током ударило.
– Нет, – спокойно ответил юрист, – здесь все верно. В соответствии с пожеланиями гражданина М., квартира, принадлежащая вам до брака, вносится в раздел «совместно нажитое имущество».
Я уставилась на Игоря. Он не смотрел мне в глаза. Щеки покрылись легким румянцем, и он нервно перебирал пальцами край пиджака.
– Игорь? – мой голос уже не звучал ровно, в нем прорезались стальные нотки, – Это что значит? Ты… ты хочешь включить мою квартиру в брачный договор?
Игорь, наконец, поднял глаза. Взгляд был какой-то виноватый и… неуверенный?
– Ну, понимаешь, Алин… это… – он запнулся, подбирая слова, – это стандартная процедура. Юрист сказал, что так лучше, для порядка.
– Для какого порядка, Игорь? – я чувствовала, как внутри закипает раздражение. – Это моя квартира, добрачная! Какое она имеет отношение к нашему браку? Я покупала ее сама, ты же знаешь!
– Да, да, конечно, я знаю, – Игорь закивал головой, торопливо, – никто не спорит. Но, пойми, это просто… на всякий случай. Чтобы… чтобы все было правильно, по закону.
– «Правильно, по закону»? – я повторила его слова, – Игорь, что ты несешь? Ты мне объясни нормально, зачем ты хочешь включить мою квартиру в брачный договор? Это же… нелогично.
Юрист молча наблюдал за нашей перепалкой, словно скучающий зритель в театре. Игорь молчал, мялся, словно школьник, которого вызвали к доске, а он не выучил урок. Тишина повисла тяжелая, давящая. В воздухе отчетливо запахло неловкостью и… недоверием. И это было самое неприятное.
Недоверие. Между нами. В самом начале нашего общего пути. Игорь, которого я считала честным и открытым человеком, вдруг прятался за какими-то «стандартными процедурами» и «советами юриста».
Я вспомнила нашу первую встречу. Кафе на набережной, вечернее солнце, отражающееся в реке. Его улыбка, теплая и искренняя. Его слова, полные надежды и нежности. Он казался таким надежным, таким… родным. И вот сейчас этот родной человек сидит напротив и не может честно ответить на простой вопрос.
– Игорь, – я снова обратилась к нему, стараясь говорить спокойно, хотя внутри все дрожало, – пожалуйста, скажи мне правду. Почему ты хочешь это сделать? Я имею право знать. Это касается меня, моего имущества. И, в конце концов, наших отношений.
Игорь вздохнул, словно собираясь с духом. Посмотрел на юриста, потом снова на меня. В его глазах плескалась какая-то растерянность, даже… жалость к себе?
– Алин… ну, не обижайся, пожалуйста, – начал он, голос звучал тихо, почти шепотом, – просто… ну, всякое ведь бывает. Жизнь… непредсказуемая штука.
– Бывает, – согласилась я, – и что?
– Ну… мама… она… посоветовала.
«Мама». Вот оно что. Мама вмешалась. Как же банально и… неприятно. Я всегда знала, что Игорь очень близок со своей мамой. Но чтобы вот так… вмешиваться в наши личные дела? Да еще и в финансовые?
– Что именно мама посоветовала? – спросила я, голос стал еще холоднее.
– Ну, она говорит… чтобы… чтобы я подстраховался. Говорит, всякое может случиться, женщины… они такие… – Игорь замялся, словно понял, что говорит что-то не то, – ну, в общем, мама считает, что лучше, если все будет… оформлено. Правильно.
Я молчала, переваривая услышанное. Мама. Подстраховался. Женщины… Они такие. В голове крутилась карусель обидных, злых слов. Но главное чувство – разочарование. Горькое, тяжелое разочарование.
Значит, вот как он меня видит? Как ненадежную «женщину», которая может в любой момент бросить его и оставить ни с чем? И это после всего, что было между нами? После всех признаний в любви, после клятв верности? После предложения руки и сердца, в конце концов?
– Игорь, – я снова заговорила, голос уже не дрожал, стал ровным и твердым, – послушай меня внимательно. Моя квартира – это моя собственность, моя личная. Я ее заработала сама, и она останется моей. Это даже не обсуждается.
Игорь снова потупился. Юрист кашлянул, привлекая внимание.
– Гражданка N., – обратился он ко мне, – включение добрачного имущества в брачный договор действительно возможно, если на то есть обоюдное согласие сторон. Если вы не согласны…
– Я не согласна, – перебила я юриста, глядя прямо в глаза Игорю, – я категорически не согласна. Игорь, если для тебя так важно «подстраховаться» от меня, если ты не доверяешь мне настолько, что готов ставить под вопрос мою честность… может, нам вообще не стоит жениться?
Игорь вскинул голову, словно от неожиданного удара. В глазах плеснулся испуг.
– Что ты такое говоришь, Алин? – воскликнул он, голос прорезался, стал громче. – Ты что… думаешь, я тебе не доверяю? Да ты что! Я тебя люблю! Я… я жить без тебя не могу!
– А похоже на то, Игорь, – сказала я спокойно, – похоже, ты мне не доверяешь. Иначе зачем бы ты пытался включить мою квартиру в этот договор? Зачем слушал маму, которая говорит непонятно что про «женщин» и «подстраховку»?
Игорь молчал. Виновато молчал, как провинившийся ребенок. Я смотрела на него и понимала, что сейчас решается не только судьба брачного договора. Решается судьба наших отношений. Доверие – хрупкая вещь. Потерять его легко, а восстановить почти невозможно.
– Игорь, – мягче сказала я, – я понимаю, что ты, может быть, хотел как лучше. Может быть, мама действительно тебя напугала всякими страшилками. Но между нами должна быть честность. Полная честность. Если ты начинаешь наш общий путь с недоверия, с каких-то подводных камней и секретов… что из этого получится?
Игорь снова вздохнул, тяжело так, словно нес на плечах огромный груз. Наклонился ко мне ближе, взял мою руку в свою, холодную и дрожащую.
– Алин… прости меня, пожалуйста, – проговорил он, тихо, искренне. – Я дурак. Я действительно испугался. Мама меня накрутила, говорит, сейчас столько разводов, все друг друга обманывают. Я послушал ее и… заглупил. Честно. Я тебе доверяю. Очень доверяю. Просто… не хотел тебя потерять. Испугался…
– Испугался потерять меня из-за квартиры? – не удержалась я от горькой усмешки.
– Нет! Не из-за квартиры! – горячо возразил Игорь, – из-за тебя! Я тебя очень люблю, Алина. Больше всего на свете. И боюсь потерять тебя. Мама говорит, что брачный договор – это гарантия отношений. Глупость, конечно. Но я… запутался. Честно. Прости меня.
Я смотрела в его глаза. Видела там искреннее раскаяние, страх и… любовь. Настоящую любовь. Глупую, робкую, неуклюжую, но любовь. И сердце немного оттаяло. Да, он поступил глупо, поддался влиянию мамы, не подумал о моих чувствах. Но он признал свою ошибку, извинился. И сказал о любви. А это много значит.
– Хорошо, – сказала я, – я тебе верю. Но квартиру из договора мы убираем. И больше никаких секретов и «подстраховок» между нами не будет. Договорились?
– Договорились, – Игорь улыбнулся робкой, виноватой улыбкой. И в его глазах снова зажегся тот теплый свет, который так меня привлек при первой встрече.
Юрист прокашлялся, беря в руки ручку.
– Итак, вносим изменения в договор? Исключаем пункт о квартире?
– Да, пожалуйста, – ответила я и улыбнулась Игорю. – И давайте начнем с чистого листа. Без «мамы», без страхов и сомнений. Только мы двое. И наша любовь. Надеюсь, ее будет достаточно, чтобы подстраховать нас от всех жизненных невзгод.
Игорь крепко сжал мою руку и кивнул головой. В кабинете юриста снова повисла тишина. Но на этот раз она была совсем другой – не тяжелой и напряженной, а легкой и обнадеживающей. Тишина начала нового начала. Начала нашего общего пути, который, я надеялась, будет долгим и счастливым. Даже если на нем иногда и будут встречаться не только солнечные дни, но и небольшие тучки непонимания. Главное, чтобы мы научились говорить друг с другом честно и открыто. И доверять. Доверять без оглядки на «мам» и «подстраховки». Просто доверять сердцу. Ведь именно сердце, а не брачный договор, является самым надежным фундаментом для счастливого брака. И для счастливой жизни вместе.