— Я ухожу к другой, — произнес Игорь, откладывая вилку после последнего кусочка домашней запеканки. — К Леночке.
Светлана Викторовна замерла над раковиной с тарелками в руках. Леночка — это ее младшая сестра Елена. Та самая, которой она звонила по вечерам, делясь переживаниями о том, что муж стал холоден и рассеян.
— Что ты несешь? — голос звучал чужим, будто не ее собственным.
— Мы любим друг друга. Уже полгода, — Игорь вытирал рот салфеткой с той же обыденностью, с какой сообщал о погоде. — Пойми, это серьезно.
Серьезно. Полгода ее сестра слушала жалобы на мужа и советовала: «Светочка, наберись терпения, мужчины такие… Может, просто устал на работе?» А сама в это время целовалась с этим самым уставшим мужем в какой-то гостинице или у себя дома, пока сыновья были в школе.
— Дети где будут жить? — спросила Светлана, с усилием сдерживая дрожь в голосе.
— С тобой, конечно. Ты же мать, — Игорь пожал плечами. — Я буду помогать деньгами.
Помогать деньгами. Андрей и Максим, ее двенадцатилетние близнецы, станут теперь «алиментным обязательством». А она — матерью-одиночкой, которая будет объяснять сыновьям, почему папа больше не живет с ними, а переехал к тете Лене.
За стенкой включился телевизор — мальчики делали домашнее задание в гостиной. Скоро им нужно будет все рассказать. Как объяснить, что взрослые люди могут так легко ломать жизни? Что любовь, о которой говорят в фильмах, оказывается может убивать?
— Когда? — только и смогла выдавить Светлана.
— Завтра после работы заберу вещи, — Игорь уже направлялся к выходу из кухни. — И не устраивай сцен при детях.
Не устраивай сцен. Двенадцать лет брака, два ребенка, общий быт, планы на будущее — все это умещается в одну фразу: «не устраивай сцен».
Светлана осталась стоять над раковиной с мокрыми руками. В голове билась одна мысль: неужели она была настолько слепа? Ведь должны были быть признаки. Задержки на работе, новые рубашки, изменившееся поведение в постели… Или все-таки были, но она не хотела их замечать?
Через час мальчики легли спать, а Игорь ушел «к другу». Светлана сидела на кухне с остывшим чаем и пыталась понять: что теперь делать? Как жить завтра, послезавтра, через месяц?
Утром она проводила детей в школу как обычно, но все вокруг казалось нереальным. Соседка тетя Клава поздоровалась на лестнице — неужели по лицу не видно, что жизнь рухнула? В маршрутке люди читали газеты и смотрели в телефоны, а у нее внутри все горело огнем.
На работе в строительной фирме царил обычный хаос. Прорабы требовали срочных выплат, директор нервничал из-за задержки банковского кредита, а она автоматически распечатывала ведомости и подписывала документы. Руки делали привычную работу, а мысли метались между обидой на мужа и болью от предательства сестры.
В обеденный перерерыв набрала Елену. Гудки показались бесконечными.
— Алло, Светочка! — радостный голос сестры резанул по ушам.
— Это правда? — коротко спросила Светлана.
Пауза. Потом тихое, виноватое:
— Я хотела сама тебе сказать…
— Когда? После свадьбы?
— Мы не планировали… Это само получилось… — Елена говорила быстро, сбивчиво. — Ты не представляешь, какие у нас чувства! Мы не могли иначе!
Не могли иначе. А она, значит, могла жить с человеком, который ее не любит? Могла каждый день готовить, стирать, воспитывать детей, зарабатывать деньги — и при этом даже не подозревать, что муж мечтает о другой?
— Света, ну скажи что-нибудь… — голос сестры стал умоляющим.
— Живите счастливо, — ровно произнесла Светлана и отключила телефон.
Первые месяцы были как в тумане. Игорь изредка звонил детям, переводил небольшие суммы на карточку, но видеться не торопился. Андрей и Максим приняли новость с той детской мудростью, которая больно ранит взрослых своей простотой: «Значит, он нас не очень любил». Они не задавали лишних вопросов и не требовали встреч с отцом.
Светлана поняла, что справляется с домашними делами даже лучше, чем раньше. Не нужно готовить мужу ужин, выслушивать жалобы на начальство, ждать его по вечерам. Зарплаты хватало на жизнь — она всегда зарабатывала больше Игоря.
Но по ночам, когда дети спали, накатывала такая тоска, что хотелось выть. Не из-за потери мужа — со временем она поняла, что особо-то и не потеряла. А из-за обманутого доверия. Из-за того, что самые близкие люди оказались способны на такое предательство.
Мать звонила раз в неделю и осторожно рассказывала новости: у Елены и Игоря будет ребенок. Светлана выслушивала молча и коротко отвечала: «Понятно. Как дела у тебя?»
— Ты не злись на них, — говорила мать. — Любовь — она ведь приходит неожиданно…
Любовь. Красивое слово для оправдания подлости. Светлана больше не верила в любовь — во всяком случае, в ту, о которой поют в песнях и пишут в книгах. Есть привычка, удобство, страсть, расчет. А любовь — это сказка для наивных женщин.
Прошло два года. Дети выросли, стали самостоятельнее. Светлана получила повышение на работе, сделала ремонт в квартире, записала мальчиков в спортивную секцию. Жизнь наладилась, стала предсказуемой и спокойной.
И вдруг в один октябрьский вечер раздался звонок в домофон.
— Светочка, это я… Можно подняться?
Голос Елены. Светлана долго стояла у домофона, решая — открывать или нет. Потом нажала кнопку.
Сестра выглядела постаревшей, похудевшей. Дорогая куртка и сумка не могли скрыть усталости в глазах и нервной дрожи в руках.
— Он ушел, — произнесла Елена, едва переступив порог. — К другой.
Светлана кивнула. Она ждала этого. Игорь — человек слабый, привыкший к легким решениям. Рано или поздно он должен был найти кого-то помоложе, попроще.
— Малышу два года, — продолжала Елена, — а он сказал, что устал от семейной жизни. Что хочет свободы.
— И что ты хочешь от меня? — спросила Светлана без эмоций.
— Прости меня… Я понимаю теперь, что чувствовала ты… — Елена заплакала. — Мне так стыдно…
Стыдно. Два года назад, когда она разрушала чужую семью, ей не было стыдно. А теперь, когда самой стало больно, вдруг проснулась совесть.
— Давай забудем все и будем как раньше, — умоляла сестра. — Мы же родные люди…
Родные люди. Те самые, которые предают больнее всех остальных. Светлана смотрела на плачущую сестру и не чувствовала ни жалости, ни злости. Просто пустоту.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Будем общаться.
Но внутри все было мертво. Прощение — это не слова, это чувство. А чувств не осталось. Елена разрушила не только ее брак, но и способность доверять людям. И это не восстанавливается по желанию.
Сестра ушла с облегченным лицом, думая, что все наладилось. А Светлана осталась с пониманием: некоторые раны не заживают никогда. Они просто покрываются коркой и перестают кровоточить. Но боль остается навсегда.
За окном шел дождь, и город готовился к зиме. А где-то Игорь строил новое счастье с очередной женщиной, которая пока еще верила в его обещания вечной любви. Светлана усмехнулась и пошла проверить уроки у сыновей. У нее была своя жизнь — без иллюзий, но честная.