Я думаю, ты приличная, а живёшь в такой нужде, говорит жених и уходит за пять минут до встречи с родителями.
Анастасия, посмотри, какая красота! восклицает Надежда Петровна, держа в руках яркую скатерть с огромными, неестественноалыми маками. На наш кухонный стол в самый раз! Праздник будет, а не стол!
Анастасия, двадцать семь лет, медсестра в детской поликлинике, устало улыбается.
Мам, эта ткань клеёнка. Красивая, но слишком крикливая Давай лучше простую льняную, белую или бежевую.
Льняную! хлопает мать руками. Ты видела цены на твой лён? А эту я нашла на «Глинке» со скидкой. Практично, красиво и дешево! Протри тряпочкой и чисто!
Какой же это безвкус? брезжит Анастасия.
Ох, Катюша, счастье не в скатертях, вздыхает Надежда Петровна, но клеёнку всё же ставит под прилавок. Если бы мы были здоровы, мир бы был в доме. Ладно, идём, а то ноги гудят.
Они идут по шумному рынку в Пресне, и Анастасия смотрит на маму маленькую, сухонькую женщину в старом, но выглаженном пальто. Она устала от вечной экономии, от бесконечного «дешево» и «практично». Работает полторы ставки, берёт ночные дежурства, чтобы они в крошечной двушке на Тимирязевской могли сводить концы с концами. Не жалуется, просто мечтает о дне, когда сможет купить маме не только дорогие лекарства, но и красивую льняную скатерть без повода.
Своего будущего «принца», Ивана, она встречает в кафе на Тверской после тяжёлой ночи, выпивая кофе. Он сидит за соседним столиком высокий, стильно одетый, с уверенной улыбкой и дорогими часами на запястье. Подходит к ней.
Девушка, простите за назойливость, но у вас такие грустные глаза. Позвольте угощать вас пирожным? Немного сладкого, думаю, не помешает.
Он очарователен, галантен, говорит комплименты, но без пошлости, тонко и точно. Сразу понимает, что она медсестра. У вас руки добрые, замечает он. В наше время это редкость.
Иван работает в крупной строительной фирме, занимает хорошую должность. Возит её на блестящей иномарке в рестораны, где она никогда не бывала. Дарит цветы, стоящие половину её зарплаты в рублях. Рассказывает о путешествиях, о планах на будущее. Анастасия слушает, затаив дыхание, чувствуя себя в сказке.
Он говорит, что устал от хищных, размалёванных кукол, охотящихся за его кошельком. В ней, в Анастасии, он нашёл то, что давно искал чистоту, искренность, порядочность.
Ты настоящая, шепчет он, целуя её руки. Неиспорченная. Я думал, таких уже нет.
Единственное, что смущает Анастасию, он ни разу не заезжал к ней домой. Всегда встречаются в центре или он подбирает её у остановки недалеко от её дома.
Не хочу тебя стеснять, да и поздно будить маму, говорит он.
Анастасия даже рада. Ей чуть стыдно за старый подъезд с облупившейся краской, за скромную обстановку в квартире. Хочет, чтобы он видел её принцессой, а не бедной замарашкой.
Через полгода он делает ей предложение. Вечер, дорогой ресторан, свечи. Он встаёт на одно колено, протягивает бархатную коробочку с сияющим камнем.
Анастасия, я хочу, чтобы ты стала моей женой. Хочу просыпаться с тобой каждое утро, хочу, чтобы ты была хозяйкой в моём доме.
Она соглашается, плачет от счастья, прижимая коробочку к груди. Сказка продолжается.
Сначала они знакомятся с мамой, потом идут к его родителям. День знакомства назначают на субботу. Анастасия и Надежда Петровна готовятся, как к главному событию. Три дня они убирают крохотную квартиру. Мать достаёт из серванта старый сервиз «на особый случай». Анастасия на последние деньги покупает белую, крахмальную льняную скатерть.
Мамочка, как красиво! восклицает она, накрывая стол. Как в ресторане!
Главное, чтобы жених её оценил, вздыхает Надежда Петровна, ставя в духовку яблочный пирог. Он у тебя солидный, а мы простые люди.
Мама, он меня любит! А не нашу квартиру! Он полюбил меня за то, какая я есть!
Иван обещает приехать к пяти. Без четверти пять Анастасия уже стоит у окна, высматривая его машину. В лучшем платье, поправляет волосы.
Идёт! восклицает она, увидев знакомый серебристый авто, медленно заезжающий во двор.
Она выбегает на лестничную площадку, сердце колотится так, будто выпрыгнет из груди. Иван выходит в элегантном костюме, с огромным букетом роз, словно актёр из зарубежного фильма.
Он улыбается, но улыбка медленно стирается, сменяясь гнусной гримасой. Он осторожно заходит в их темный, сырой подъезд, где пахнет кошками. Оглядывает облупившуюся штукатурку, тусклую лампу, исписанные двери лифта.
Поднимаясь по лестнице, его лицо всё мрачнее. Анастасия стоит на третьем этаже у открытой двери, её радостное возбуждение превращается в леденящий ужас. Он останавливается в метре от неё, не смотрит на платье, не видит сияющих глаз. Вместо этого его взгляд скользит по старой вешалке, по вытертому коврику у порога, холоден, как лёд.
Это здесь ты живёшь? спрашивает он тихо, в голосе слышится презрение.
Да здесь шепчет она.
Он горько усмехается, глядя на дорогой костюм, а затем на обшарпанный коридор.
Понятно, произносит он, протягивая нелепый букет.
Я думал, ты приличная, а живёшь в такой нужде, произносит он, не повышая голоса, будто сообщая бытовой факт. Затем разворачивается и уходит вниз по лестнице, не оглядываясь.
Анастасия стоит, сжимая роскошный букет, не в силах пошевелиться. Слышит его шаги, хлопок двери, звук завода мотора и наступающую тишину.
Из кухни выходит мама, вытирая руки о передник.
Ну что, Анастасия? Где жених? Пирог уже готов
Она видит белое лицо дочери, розы в её руках, и всё понимает. Подходит, берёт цветы, берёт её за холодную руку и уводит в гостиную.
Садись, доченька.
Анастасия садится на диван, слёз нет, только огромная чёрная дыра внутри.
Он он ушёл, мама, шепчет она.
Вижу, тихо отвечает Надежда Петровна, обнимая её. Он сказал, что мы нищие.
Мать крепче прижимает её к себе.
Дурочка моя. Какое же это счастье, Анастасия.
Какое счастье? бормочет она. Он меня бросил, унизил.
Счастье, что это случилось сейчас, а не через десять лет, твёрдо говорит мать. Счастье, что Господь отнял у тебя этого человека. Пустышку в красивой обёртке. Он не любил тебя, он только потреблять умеет. Он видел не тебя, а образ, который придумал чистую, бедную девочку, которую принц должен облагодетельствовать. Когда увидел, что бедность не картинка из книжки, а старый подъезд и вытертый коврик, он сбежал. И слава богу, мусор сам себя вынес.
Она гладит Анастасию по волосам, как в детстве, и говорит простыми, мудрыми словами: богатство не в деньгах, порядочность не измеряется ценой костюма, настоящая любовь не боится ни бедности, ни обшарпанных стен.
Поплачь, доченька, поплачь. Слезами горе уходит. А потом встанешь, умоешься и будешь жить дальше. Встретишь ещё своего человека, настоящего, который полюбит не образ, а душу. Ей будет всё равно, льняная скатерть у тебя или клеёнка, лишь бы ты была рядом.
Анастасия плачет долго, горько, уткнувшись в мамино плечо, оплакивая не его, а свою разбитую сказку, свою наивную веру в чудо.
Когда слёзы заканчиваются, она встаёт, подходит к столу, покрытому белой льняной скатертью, и говорит:
Пирог, наверное, уже остыл.
Ничего, улыбается мама. Поставим чайник и сядем вдвоём. Сегодня наш праздник, праздник освобождения.
Они садятся пить чай с яблочным пирогом за столом, покрытым белой льняной скатертью. И этот вечер оказывается самым вкусным и самым душевным в её жизни.