Решение о переезде далось мне нелегко. Мне предстояло оставить привычный ритм жизни, знакомые с детства улицы и начать все заново в незнакомом городе. Причиной такого резкого поворота в судьбе стало приглашение на ответственную должность в крупном медицинском учреждении областного значения. Об этой больнице ходило множество самых противоречивых разговоров. Одни источники утверждали, что там собраны лучшие специалисты, настоящие энтузиасты своего дела, преданные профессии всей душой. Другие, напротив, с грустью рассказывали о царящей там холодной атмосфере, не всегда комфортной для пациентов и персонала.
Мне только недавно исполнилось сорок два года. За плечами оставались годы упорного труда в одной из столичных клиник, многочисленные научные работы, участие в серьезных конференциях, в том числе и международных. Но предложенная должность руководителя в провинциальном учреждении представляла собой совершенно иную плоскость приложения сил. Я понимала, что здесь от меня потребуются не только и не столько чисто профессиональные компетенции, сколько тонкое понимание человеческой природы, умение находить точки соприкосновения с самыми разными людьми, способность слушать и слышать.
Мой предшественник, отдавший учреждению многие десятилетия, наконец-то решил перейти на заслуженный отдых, и больница на какое-то время осталась без капитана у штурвала. Звонок из областного министерства прозвучал для меня неожиданно. Я долго колебалась, взвешивала все за и против, не решаясь резко изменить свою жизнь. Однако внутренний голос настойчиво твердил, что это уникальный шанс проявить себя с новой стороны, сделать что-то по-настоящему значимое и важное для множества людей.
И вот я оказалась на новом месте. Мне предоставили служебное жилье неподалеку от самого медицинского комплекса. Вещей я привезла с собой совсем немного – несколько коробок с книгами, скромный гардероб, пару рамок с фотографиями, запечатлевшими дорогие сердцу моменты. Все свои награды, почетные грамоты и сертификаты я сознательно оставила в старой квартире. Здесь, твердо решила я, все должно начинаться с чистого листа, без оглядки на прошлые заслуги.
Прежде чем официально приступить к новым обязанностям, я загорелась идеей познакомиться с будущим коллективом не как новый руководитель, а как рядовой сотрудник. Мне страстно хотелось увидеть изнутри, как живет и работает больница, без прикрас и подготовленных для начальства отчетов. Поэтому в свой первый визит я направилась не в кабинет администрации, а прямиком в приемное отделение, в самое сердце медицинского организма.
– Здравствуйте, я новый сотрудник, София Владимировна, – произнесла я, обращаясь к женщине в возрасте, сидевшей за стойкой регистратуры. – Мне необходимо встретиться со старшей медицинской сестрой.
Женщина медленно подняла на меня усталый взгляд, глаза ее были обведены темными кругами, говорящими о хроническом недосыпе и колоссальной нагрузке.
– Только что прибыли? Документы при себе имеются?
Я протянула ей заранее подготовленную папку с бумагами, среди которых были и мой диплом, и сертификаты, полученные в далекие студенческие годы. Она бегло, почти машинально, перелистала страницы, на мгновение задержав взгляд на столичной прописке.
– Так, проследуйте на второй этаж, разыщите Анну Петровну, она вам все пояснит и покажет.
Я поднялась по лестнице, ступени которой давно потеряли свой первоначальный цвет. Стены коридоров были выкрашены в бледный салатовый цвет, краска местами пузырилась и осыпалась. В воздухе устойчиво витал знакомый запах антисептиков, смешанный с ароматом больничной еды, доносившимся из столовой. Типичная картина провинциальной лечебницы со своим неповторимым укладом и атмосферой.
Анна Петровна, женщина с внушительной фигурой, строгим выражением лица и аккуратно уложенными седыми волосами, встретила меня без тени радости или любопытства.
– Очередная новенькая, – выдохнула она с легкой досадой. – Что ж, хоть кто-то соглашается к нам трудиться. Нынешняя молодежь вся погналась в большие города, подальше от нашей скромной действительности.
– Я не считаю себя такой уж молодой, – попыталась я разрядить обстановку легкой улыбкой.
– Все вы так поначалу говорите. Ладно, сегодня ознакомишься с обстановкой, а завтра уже приступишь к обязанностям. Сейчас я тебя направлю к Ирине, она тебя сориентирует по отделению.
Ирина оказалась приветливой женщиной примерно моих лет, с открытым, добрым лицом и лучистыми карими глазами, в которых читался живой ум. Она с видимым удовольствием провела для меня небольшую экскурсию, показала палаты, процедурный кабинет, комнату для медперсонала.
– У нас здесь в целом неплохо сложилось, – делилась она, пока мы неспешно шли по бесконечному коридору. – Пожалуй, основная проблема – это нехватка современного оборудования. А так народ у нас в основном сплоченный. Ну, почти что.
– Почти? – проявила я закономерный интерес.
Ирина понизила голос до доверительного шепота и оглянулась, словно проверяя, не подслушивает ли кто.
– Есть у нас один специалист, Дмитрий Викторович. Говорят, руки у него золотые, настоящий мастер, но характер – просто испытание. Из-за его манеры общения уже половина медсестер отделения написали заявления, не выдержав постоянного напряжения.
– И его никак не призвать к порядку? – не удержалась я от вопроса.
– Да кто его сможет призвать? Он же лучший хирург во всем регионе. К нему пациенты специально приезжают, даже из столицы. Начальство на него смотрит сквозь пальцы, только и делает, что покрывает. А как он разговаривает с персоналом… – она не стала договаривать, но и так все было предельно ясно.
В этот самый момент в коридоре показался высокий мужчина в белом халате. Он шел быстрым, энергичным шагом, устремив взгляд перед собой. На вид ему было около сорока пяти, темные волосы были тронуты благородной сединой у висков, черты лица – четкие и резкие. По тому, как мгновенно изменилась в лице Ирина, я без труда догадалась, что это и есть тот самый Дмитрий Викторович.
– Легок на помине, – прошептала Ирина. – Только смотри, не встречайся с ним глазами, а то обязательно найдет к чему прицепиться.
Но я, разумеется, не последовала этому совету и прямо посмотрела на него. Дмитрий Викторович, проходя мимо, слегка задел мое плечо, даже не утрудившись извиниться.
– Прошу прощения, – вежливо сказала я.
Он замер на месте и медленно обернулся.
– Новый сотрудник?
– Да, – ответила я, сохраняя внешнее спокойствие.
– Что ж, добро пожаловать в наш скромный мир, – усмехнулся он колко и, не сказав больше ни слова, продолжил свой путь.
– Не принимай близко к сердцу, – сказала Ирина, когда мы отошли на безопасное расстояние. – Он абсолютно со всеми ведет себя подобным образом.
После завершения обхода Ирина пригласила меня в сестринскую комнату выпить чашку чая. Там уже собрались несколько девушек, которые с нескрываемым любопытством уставились на меня.
– Знакомьтесь, это София, наша новая коллега, – представила меня Ирина.
Мы непринужденно заговорили. Я старалась не подавать вида, что на самом деле являюсь не рядовой медсестрой, а новым руководителем учреждения. Мне было важно услышать непредвзятые, искренние мнения о работе больницы, о ее проблемах и радостях.
– А что же тебя сподвигло перебраться из столицы в нашу глухомань? – поинтересовалась одна из медсестер, Алиса, юная девушка с огненно-рыжими волосами и россыпью веснушек на носу.
– Пожалуй, захотелось чего-то нового, свежих впечатлений, – уклончиво ответила я. – Да и жилищный вопрос сыграл свою роль. Здесь мне предоставили служебную квартиру, а в столице я могла позволить себе только аренду.
– Это верно, – кивнула Алиса. – У нас тут с жильем действительно проще. А вот работать… работать бывает очень непросто. Особенно когда приходится взаимодействовать с некоторыми докторами.
– Алиса, ну хватит уже, – мягко вмешалась Ирина. – Не стоит с первого дня нагнетать обстановку и портить человеку впечатление.
– А что, разве я говорю неправду? – возразила Алиса. – Я до сих пор не могу прийти в себя после вчерашней смены. Наш хирург снова устроил представление. Подала я ему инструменты не в том порядке, как ему хотелось, так он мне таких вещей наговорил… Даже повторять не хочется.
– А почему вы миритесь с таким отношением? – спросила я. – Неужели нельзя обратиться к руководству с коллективной жалобой?
Девушки переглянулись и горько усмехнулись.
– Ты что, совсем не понимаешь нашей реальности? – произнесла Алиса. – Кому жаловаться? Наш прежний главврач ушел на пенсию, новый еще не назначен. Да и в любом случае, это бесполезно. Дмитрий Викторович – наше местное светило, его тут никто никогда не тронет, как бы он себя ни вел.
– Может быть, новый руководитель внесет какие-то изменения? – предположила я.
– Новый, старый – какая, в сущности, разница? – махнула рукой Алиса. – Все они на одно лицо. Сидят в своих кабинетах, перекладывают бумажки с места на место, а до того, что творится в реальных отделениях с реальными людьми, им нет никакого дела.
Я промолчала, понимая, что еще не пришло время раскрывать свои карты.
На следующий день я вышла на свою первую настоящую смену. Мне поручили ряд несложных обязанностей – разносить лекарства, измерять пациентам давление, заполнять различные журналы. Я справлялась без особых трудностей, хотя давно уже не занималась такой рутинной работой. Пациенты попадались в основном благодарные и отзывчивые, ценившие любое проявление внимания и заботы.
Ближе к вечеру меня неожиданно вызвали в операционный блок – потребовалась помощь при проведении срочного хирургического вмешательства. Я почувствовала легкое волнение – все-таки прошло много лет с тех пор, как я последний раз работала в операционной, да еще и в роли ассистента. Но выбора не было, и я согласилась.
Переодевшись в стерильный хирургический костюм, я вошла в предоперационную. И сразу же столкнулась там с Дмитрием Викторовичем. Он готовился к операции, тщательно, до скрипа, вымывая руки под струей воды.
– А, новенькая, – бросил он, даже не повернув головы. – Ты хоть имеешь малейшее представление о том, что тебе предстоит делать в операционной?
– Имею, – коротко ответила я, изо всех сил стараясь сдержать нарастающее раздражение.
– Это мы еще посмотрим. Только, пожалуйста, не мешай и не путайся под ногами.
Я подошла к соседней раковине и тоже начала мыть руки. Делала я это автоматически, как меня учили много лет назад в институте. Движения были отточены до совершенства – тщательно промыть каждый палец, промежутки между ними, запястья. Дмитрий Викторович украдкой, но внимательно наблюдал за мной.
– А я смотрю, у тебя уже есть опыт, – заметил он, и в его голосе впервые прозвучала нотка уважения.
– Небольшой, да, – скромно ответила я.
Операция прошла на удивление гладко и успешно. Я вовремя подавала инструменты, ассистировала, как могла. Дмитрий Викторович работал быстро, уверенно, с филигранной точностью. Было очевидно, что он настоящий виртуоз своего дела. Однако даже в процессе сложнейшей работы он не прекращал отпускать едкие, язвительные замечания в адрес окружающих.
– Держи крепче, не трясись! – резко крикнул он на меня, когда я подала ему очередной зажим. – Что это за хватка такая?
Я промолчала, сконцентрировавшись на выполнении своих задач.
После завершения операции все присутствующие начали постепенно расходиться. Я задержалась, чтобы помочь санитарке привести в порядок инструменты. Дмитрий Викторович тоже не спешил уходить, снимая перчатки и хирургическую маску.
– Надо же, а ты, стоит признать, довольно сносно справилась, – произнес он, видимо, решив сделать мне нечто вроде комплимента. – Для медсестры из столицы, разумеется.
– Благодарю вас, – сухо ответила я.
– Только вот руки у тебя… – он пристально посмотрел на мои кисти, которыми я в тот момент перебирала инструменты. – С такими руками только в огороде картошку копать! Взгляни сама, ногти не обработаны, кожа пересушена. Разве могут так выглядеть руки медицинского работника?
Я замерла на месте. Меня давно уже никто так откровенно не оскорблял. Но я дала себе внутреннюю установку не показывать истинных эмоций.
– Вы считаете, что внешний вид рук важнее профессиональных навыков и качества выполняемой работы? – как можно спокойнее спросила я, хотя внутри у меня все закипало от возмущения.
– Я считаю, что человек, который не в состоянии нормально ухаживать за собой, не в состоянии обеспечить должный уход и пациентам, – отрезал он и, развернувшись, вышел из операционной.
Я осталась стоять после его ухода, сжимая в руках стерильные инструменты. «Что ж, – пронеслось у меня в голове, – теперь мне совершенно ясно, почему отсюда уходят опытные медсестры. Но эта ситуация долго не продлится».
Целую неделю я проработала обычной рядовой медсестрой. За эти семь дней я успела узнать о больнице очень многое – о ее скрытых проблемах, о внутренних конфликтах, о сильных и слабых сторонах коллектива. И, конечно, о Дмитрии Викторовиче. Он был безусловно талантлив, в этом не было никаких сомнений. Но его манера общения с коллегами была просто невыносимой. Он мог публично унизить человека, довести до слез опытную сотрудницу. И, что самое ужасное, считал такое поведение абсолютно нормальным и допустимым.
Наконец, настал день, когда я должна была официально вступить в свою новую должность. Утром я направилась в административный корпус, где меня уже ожидал заместитель главного врача по хозяйственной части, Геннадий Иванович, невысокий, полноватый мужчина с добродушным, открытым лицом.
– София Владимировна, наконец-то вы здесь! – радостно воскликнул он. – А мы уж заждались вас, начали было думать, что вы, возможно, передумали и решили остаться в столице.
– Не передумала, Геннадий Иванович, – ответила я с улыбкой. – Просто мне хотелось предварительно, до официального вступления в должность, поближе познакомиться с коллективом и с порядками в больнице.
– Познакомиться? – не понял он.
– Именно так. Я провела неделю, работая медсестрой в хирургическом отделении.
– Как медсестрой? – Геннадий Иванович даже рукой схватился за сердце от неожиданности. – Зачем же вы… Кто же мог знать…
– Никто не знал, в этом и заключалась суть моего небольшого эксперимента, – терпеливо объяснила я. – И, знаете, я успела увидеть и узнать за эту неделю очень много интересного. Например, я воочию убедилась, как отдельные врачи позволяют себе разговаривать со средним и младшим медицинским персоналом.
Геннадий Иванович заметно побледнел.
– Вы, наверное, о Дмитрии Викторовиче?
– Именно о нем.
– София Владимировна, я могу все объяснить. Он, безусловно, бывает излишне резок и прямолинеен, но он же гениальный хирург, таких больше нет во всей области! Мы просто вынуждены мириться…
– Вынуждены мириться с чем? – мягко, но настойчиво перебила я его. – С тем, что он не способен проявлять элементарное человеческое уважение к своим коллегам? С тем, что его нужно ставить на место, а не покрывать?
Геннадий Иванович беспомощно развел руками.
– Но он же…
– Знаю, – снова перебила я. – «Светило областной медицины». Я видела его за работой в операционной, он действительно великолепен. Но это не дает ему никакого морального права вести себя как последний грубиян.
– И что же вы предлагаете предпринять? – почти шепотом спросил Геннадий Иванович.
– Соберите, пожалуйста, весь персонал в актовом зале ровно через час. Я хочу официально представиться коллективу и сразу, без проволочек, обозначить те принципы и правила, по которым мы будем работать в дальнейшем.
Ровно через час актовый зал больницы был заполнен до отказа. Медсестры, врачи, санитарки, административный персонал – все пришли посмотреть на нового руководителя. Я стояла за кулисами, мысленно повторяя свою речь. Рядом со мной нервно переминался с ноги на ногу Геннадий Иванович.
– Может, не стоит начинать с таких резких заявлений… – попытался он уговорить меня в последний момент.
– Стоит, и именно с этого нужно начинать, – твердо заявила я. – Иначе ничего и никогда в этом доме не изменится.
Я вышла на сцену. В зале мгновенно воцарилась полная тишина. Я увидела в толпе знакомые лица – Ирину, Алису, других девушек, с которыми успела сдружиться за неделю. Они смотрели на меня с огромным удивлением и недоумением. И среди них – Дмитрий Викторович, сидевший в третьем ряду с откровенно скучающим и безразличным видом.
– Здравствуйте, уважаемые коллеги! – начала я, и мой голос прозвучал уверенно и четко. – Меня зовут София Владимировна Орлова, и с сегодняшнего дня я официально вступаю в должность главного врача нашей больницы.
По залу пронесся гулкий, нарастающий шепот. Медсестры, с которыми я бок о бок работала всю неделю, переглядывались с широко раскрытыми глазами. А Дмитрий Викторович вдруг выпрямился в своем кресле и уставился на меня так, словно перед ним было привидение.
– Но прежде чем мы приступим к совместной работе, я хочу поделиться с вами одной историей, – продолжила я, не обращая внимания на реакцию зала. – Историей о том, как я на протяжении целой недели работала в стенах нашей больницы самой обычной, рядовой медсестрой.
Теперь шепот в зале перерос в громкий, неумолчный гул. Лицо Дмитрия Викторовича стало абсолютно белым, как снег.
– За эти семь дней я успела многое узнать о нашей больнице. О ее реальных, а не отчетных проблемах, о ее сильных сторонах, которые, к счастью, тоже имеются. О том, как на самом деле строится работа в отделениях. И, конечно, о том, как некоторые из врачей позволяют себе обращаться с медсестрами и санитарками.
Я пристально, не отрываясь, посмотрела прямо на Дмитрия Викторовича.
– Вы, Дмитрий Викторович, сказали мне на прошлой неделе, что с такими руками, как у меня, только землю в огороде копать. Что ж, именно этим я теперь и займусь. Я буду перекапывать и разравнивать ту неплодородную почву, которая образовалась в отношениях между сотрудниками нашей больницы.
В зале воцарилась такая оглушительная тишина, что было слышно, как за окном пролетела ворона. Кто-то из медсестер тихо, сдавленно ахнул.
– Я не собираюсь вас увольнять, Дмитрий Викторович. Вы, без всякого сомнения, виртуозный хирург, и ваши навыки бесценны для нашего учреждения. Но, начиная с сегодняшнего дня, в нашей больнице вводятся новые, незыблемые правила. Первое: уважительное отношение к коллегам – это не привилегия, а базовая обязанность каждого сотрудника. Второе: никто и ни при каких обстоятельствах не имеет права оскорблять или унижать другого сотрудника, независимо от его должности, стажа или профессиональных заслуг. Третье: медсестры и санитарки – это не прислуга, а полноправные, важнейшие члены нашей общей команды. И я буду лично следить за неукоснительным соблюдением этих правил.
Дмитрий Викторович медленно поднялся со своего места.
– София Владимировна, я… – начал он, но я решительно подняла руку, останавливая его.
– Не сейчас, Дмитрий Викторович. После окончания собрания я жду вас в своем кабинете. Нам предстоит долгий и серьезный разговор.
Он молча, без возражений, кивнул и снова опустился на стул.
После собрания я направилась в свой новый, еще не обжитый кабинет. Он был достаточно просторным, но обставленным скромно, даже аскетично – старый письменный стол, потертое кожаное кресло, шкаф, забитый медицинской литературой. На столе одиноко стояла фотография моего предшественника в окружении многочисленных наград и грамот.
Я даже не успела как следует сесть в кресло, как в дверь раздался робкий, но настойчивый стук.
– Войдите, – сказала я, хотя уже прекрасно знала, кто находится за дверью.
В кабинет вошел Дмитрий Викторович. Он выглядел растерянным и смущенным, чего я никак не ожидала – я готовилась скорее к гневу, к высокомерию, к протесту.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – я указала ему на стул напротив моего стола.
Он сел, опустив глаза и не в силах поднять их на меня.
– София Владимировна, я приношу вам свои самые искренние извинения. Если бы я только мог предположить…
– Если бы вы могли предположить, что я главный врач, а не простая медсестра, вы бы не позволили себе так со мной разговаривать? – перебила я его. – Именно об этом я и говорила на собрании. Вы считаете допустимым унижать тех, кто, по вашему мнению, занимает более низкую ступень в служебной иерархии.
Он наконец поднял на меня взгляд, и в его глазах читалась неподдельная боль.
– Я не… – он запнулся, подбирая слова. – Да, вы абсолютно правы. Я был неправ. И не только по отношению к вам. Я вел себя недостойно со многими.
– Я рада, что вы способны это признать, – кивнула я. – Потому что, повторюсь еще раз, я не хочу и не собираюсь вас увольнять. Вы очень нужны нашей больнице. Но поверьте, медсестры и санитарки нужны нам не меньше. Без их самоотверженного труда, без их поддержки ни один, даже самый гениальный врач, не сможет эффективно работать.
– Я понимаю это, – тихо произнес он. – Просто… так уж исторически сложилось. Я всегда привык, что все вокруг должно быть идеально, должно соответствовать моим высоким стандартам. И когда что-то идет не так, как я запланировал…
– Это является поводом для спокойной, конструктивной критики, а не для унизительных оскорблений, – закончила я его мысль. – Не забывайте, пожалуйста, что мы все здесь – одна большая команда. И от того, насколько слаженно и уважительно мы взаимодействуем друг с другом, напрямую зависит качество оказываемой нами медицинской помощи, а значит, и здоровье, и жизни наших пациентов.
Он кивнул, и в его глазах появилось понимание.
– Я все осознал. И я даю вам свое слово, что подобное больше никогда не повторится.
– Прекрасно, – я впервые за весь разговор искренне улыбнулась. – В таком случае у меня к вам есть конкретное предложение. Мне необходим новый заведующий хирургическим отделением. Кто-то, кто обладает не только блестящими хирургическими навыками, но и способен грамотно руководить коллективом, вдохновлять его, поддерживать в нем здоровый моральный климат. Как вы думаете, вы смогли бы справиться с такой ответственностью?
Дмитрий Викторович выпрямился в кресле, его лицо выразило крайнее изумление.
– Вы предлагаете мне должность заведующего отделением? После всего, что произошло? После тех ужасных слов, которые я позволил себе сказать?
– Я предлагаю вам реальный шанс доказать на деле, что вы умеете не только критиковать и требовать, но и поддерживать, направлять, помогать расти молодым специалистам.
Он задумался на несколько секунд, а затем твердо и решительно кивнул.
– Я согласен. И я обещаю вам, София Владимировна, что вы не пожалеете о своем решении.
– Я искренне на это надеюсь, – сказала я. – А теперь, полагаю, у вас по расписанию должна быть плановая операция?
Он встал и направился к выходу, но на полпути остановился и обернулся.
– София Владимировна, а вы, если не ошибаюсь, тоже по первой специальности хирург? Я обратил внимание, как вы держали инструменты во время той операции. Так может только человек, который сам много и успешно оперировал.
Я снова улыбнулась.
– Да, Дмитрий Викторович, вы не ошиблись. Я десять лет проработала хирургом в столичной клинике, прежде чем перешла на административную работу. И, поверьте, мои руки, какими бы неидеальными они вам ни казались, за эти годы успешно справились с огромным количеством очень сложных операций.
Он еще раз кивнул, на этот раз с нескрываемым уважением, и вышел из кабинета.
С тех пор прошло несколько месяцев. Больница постепенно начала преображаться. Нам удалось добиться финансирования и закупить новое, современное оборудование, мы отремонтировали несколько самых запущенных отделений. Но самое главное – стала меняться сама атмосфера в коллективе. Исчезла прежняя напряженность, враждебность сменилась взаимопомощью. Теперь мы работали как единый, слаженный механизм, как настоящая команда.
Дмитрий Викторович оказался на удивление эффективным и справедливым заведующим отделением. Он по-прежнему оставался требовательным к себе и окружающим, но полностью искоренил в себе привычку переходить на личности и оскорблять подчиненных. Более того, он с большим энтузиазмом начал проводить регулярные мастер-классы для молодых врачей и даже организовал специальные курсы по повышению квалификации для среднего медицинского персонала.
Однажды я встретила его в главном коридоре больницы. Он шел с папкой документов, явно куда-то спеша.
– Дмитрий Викторович, – окликнула я его. – Как обстоят дела в отделении?
Он остановился и улыбнулся. В последнее время он стал часто улыбаться, и это выражение ему очень шло.
– Все просто замечательно, София Владимировна. Новое оборудование работает без сбоев, персонал прошел необходимое обучение и прекрасно справляется. Кстати, я как раз хотел вас о чем-то попросить…
– Да? Я вас слушаю.
– Не могли бы вы иногда, когда будет свободное время, ассистировать мне на особо сложных операциях? У вас, я заметил, поистине золотые руки, а мне как раз не хватает такого надежного и опытного помощника.
Я не смогла сдержать смеха.
– То есть вы теперь считаете, что мои руки годятся не только для копания картошки?
Он смущенно покраснел, но не стал отводить взгляд.
– Я вел себя как последний невежда, София Владимировна. Теперь я это прекрасно понимаю и глубоко сожалею о своих словах.
– Все мы иногда бываем невеждами, Дмитрий Викторович, – мягко сказала я. – Самое главное – это суметь признать свои ошибки и сделать все возможное, чтобы их исправить. И да, я с большим удовольствием буду иногда ассистировать вам на операциях. В конце концов, нельзя позволять своим профессиональным навыкам угасать, даже если твой основной рабочий инструмент теперь – это компьютер и телефон в кабинете руководителя.
Мы еще немного постояли в коридоре, обсуждая текущие дела и планы на будущее. И в тот момент я подумала, что мое решение оставить столицу и начать все с чистого листа здесь, в этом городе, было одним из самых верных решений в моей жизни. Иногда для того, чтобы подняться на новую высоту, необходимо сначала спуститься на одну ступеньку ниже. И иногда, чтобы по-настоящему понять систему и изменить ее к лучшему, нужно увидеть ее изнутри – с самого низа, с уровня рядовых сотрудников, которые и являются ее подлинным сердцем и душой.