Яна поставила свою последнюю подпись на документах и облегчённо оперлась на спинку кресла в нотариальной конторе. Солнечный сентябрьский свет пробивался через окна и заставлял блестеть свежие печати на договоре купли-продажи. Дом для её мамы наконец был оформлен: можно было начинать переезд.
— Елена Викторовна, поздравляю, — улыбнулся нотариус, протягивая ей бумаги. — Дом теперь официально принадлежит вашей маме.
— Большое спасибо, — ответила Яна, аккуратно положив документы в папку. — Мама будет так счастлива. Она всегда мечтала о собственном доме с садом.
Выбор оказался действительно удачным: два этажа, большой участок, тихий район всего в нескольких шагах от центра. В последние годы Валентина Николаевна, мать Яны, жила в крохотной студии и постоянно жаловалась на шумных соседей. Теперь у неё будет своё пространство, где можно спокойно наслаждаться жизнью.
На следующий день Яна и её муж Владимир начали переезд. Валентина Николаевна носилась среди коробок, поднимая руки от радости.
— Янечка, дорогая, какая же ты проделала работу! — повторяла пожилая дама, осматривая просторные комнаты. — Какой красивый дом, и этот сад! Я посажу розы, яблони…
Владимир молча переносил мебель, время от времени бросая жене тяжёлые взгляды. С самого начала он был против такой дорогостоящей покупки, считая, что для мамы Яны достаточно маленькой дачи. Но он не настаивал: деньги в основном зарабатывала Яна, и решать ей.
— Мама, вот все ключи, — сказала Яна, протягивая связку. — Ворота, входная дверь, задняя дверь. Постарайся запомнить, какая какая.
— Конечно, конечно, — кивнула Валентина Николаевна, бережно принимая ключи. — Я запомню. Ты так обо мне заботишься…
К вечеру главное было перевезено, мебель расставлена. Валентина Николаевна обходила дом, глубоко вдыхая ощущение простора. Яна смотрела на счастливую маму и испытывала удовлетворение от хорошо выполненной работы.
— Вот, теперь наслаждайся и будь счастлива, — сказала она, обнимая пожилую женщину. — Завтра зайду, помогу с последними мелочами.
— Спасибо, дорогая, — тихо всхлипнула Валентина Николаевна. — Я не знаю, как тебя отблагодарить.
По дороге обратно Яна заехала к своей свекрови Тамаре Степановне, чтобы забрать Владимира — он оставил там машину утром. Пожилая женщина встретила их у двери с кислым выражением лица.
— Так, ты построила дворец для своей мамы? — бросила Тамара Степановна, даже не поздоровавшись.
— Я купила дом, да, — спокойно ответила Яна. — Мама заслужила спокойную старость.
— Заслужила, заслужила… А мы что, ничего не заслужили? — фыркнула свекровь. — Мы всю жизнь живём в этой лачуге: крыша течёт, фундаменты трескаются. А вы покупаете дворцы для чужих.
Яна нахмурилась и наклонила голову, пытаясь осмыслить услышанное. Валентина Николаевна была её мамой, а не чужой женщиной. Но спорить Яна не хотела: в последнее время Тамара Степановна стала особенно придирчивой.
— Зато вы сделали подарок для семьи, — сказала свекровь, провожая молодых к воротам.
Яна решила не реагировать. Тамара Степановна всегда завидовала чужому счастью; ничего нового. Главное, что мама была довольна и наконец получила то, о чём мечтала.
Неделя прошла незаметно. Яна звонила маме каждый день, интересовалась, как она устроилась, нужна ли помощь. Валентина Николаевна радостно отвечала, рассказывала о новых соседях, о планах на сад и как обставила комнаты.
— Мама, я заеду завтра после работы, — сказала Яна в четверг вечером. — Принесу продукты, если что-то понадобится для дома, скажи.
— Конечно, дорогая, приходи, — ответила мама. — Я покажу, как я устроила комнаты.
В пятницу Яна вышла с работы раньше, зашла в супермаркет и купила продукты на всю неделю. Мама недавно жаловалась на ноги: долго ходить за покупками было трудно. К счастью, теперь у неё был просторный дом, где можно было отдыхать без забот о мелочах.
Приехав, Яна сразу заметила что-то странное. На верёвке возле забора сушилось бельё, но это были не вещи её мамы. Валентина Николаевна всегда стирала с особой тщательностью; здесь же висели мужские рубашки, детские брюки и яркие платки, которые старушка никогда бы не надела.
Яна припарковала машину возле ворот и внимательно осмотрелась. На дворе разбросаны были сумки и коробки, которых не было неделю назад. На веранде аккуратно сложена одежда — и Яна с удивлением узнала платья, кофты и домашние тапочки своей матери.
Сердце Яны бешено заколотилось. Она бросилась к входной двери и попыталась открыть ключом, который вручила маме при переезде. Ключ не повернулся. Она попробовала снова, вглядываясь в замок. Личинка была новой, совсем другой.
— Что это за история… — пробормотала Яна, обходя дом и проверяя остальные двери. Везде новые замки; ни один ключ не подходил.
Из соседнего сада вышла пожилая женщина в фартуке и с любопытством уставилась на Яну.
— Вы ищете хозяйку? — спросила соседка. — Её выгнали три дня назад.
— Выгнали? — повторила Яна, ошеломлённая. — Но это же дом моей мамы, я его купила для неё!
— Знаю, знаю, — кивнула соседка. — Тётя Валя всё мне рассказала, такая хорошая женщина. А теперь здесь хозяйничает ваша свекровь: всё переставила, замки поменяла. Утверждает, что дом теперь её.
К щекам Яны прилила кровь — злость едва сдерживалась. Маму выставили на улицу из её же дома, а Тамара Степановна просто захватила его. Доброе дело превратилось в наглый захват.
— Где сейчас моя мама? — спросила Яна дрожащим голосом.
— Она ушла с сумками, — пожала плечами соседка. — Бедняжка плакала, не знала куда податься. А свекровь ваша заявила, что теперь это её дом, потому что дом якобы купили «для всей семьи».
Сжав кулаки, Яна решительно направилась к входной двери. Нужно было немедленно положить конец этому произволу.
Не успела она подняться на крыльцо, как дверь распахнулась настежь. На пороге стояла Тамара Степановна. Настоящая хозяйка: связка ключей на поясе, причёска аккуратная, на лице довольное выражение.
— А вот и ты, — бросила она, оценивающе оглядев невестку. — Мы тут уже обживаемся; почти всё расставлено.
Яна скрестила руки и холодно посмотрела на неё.
— Где моя мама? — спросила она, проигнорировав приветствие.
— Пока что она устроилась на веранде, — усмехнулась Тамара Степановна, поигрывая ключами. — Дом, конечно, большой, но надо решить, кто где будет жить. Я взяла всё на себя, у меня больше опыта.
— Какое ещё «взяла на себя»? — Яна шагнула вперёд. — Это дом моей мамы, а не пансионат!
В этот момент из-за угла показалась Валентина Николаевна. На ней был халат и накинутая сверху кофта. Она выглядела растерянной и измождённой, словно не спала несколько ночей.
— Янечка, доченька, — всхлипнула она, подходя ближе. — Слава богу, что ты приехала. Я уже не знала, что делать…
— Мама, что здесь происходит? — Яна обняла её за плечи. — Почему ты живёшь на веранде?
— Тамара Степановна сказала, что теперь она хозяйка, — тихо ответила Валентина Николаевна. — Она поменяла замки, вынесла мои вещи. Утверждает, что дом куплен для всей семьи, а не для меня одной.
Лицо Яны стало жёстким. Она подошла ближе к свекрови.
— Этот дом принадлежит моей маме, — отчётливо произнесла она. — Отдайте ключи. Немедленно.
— Не кричи на меня! — всполошилась Тамара Степановна. — Я теперь здесь жить буду! Ты же сама сказала: этот дом — для семьи!
— Когда я это говорила? — удивилась Яна.
— Говорила, говорила! — настаивала свекровь. — На прошлой неделе, когда мы у вас ужинали с Володей. Ты сказала, что хочешь большой дом для семьи!
— Я говорила о доме для моей мамы, — спокойно пояснила Яна. — Для моей мамы, а не для тебя.
Тамара Степановна фыркнула и отмахнулась, будто Яна несла чепуху.
— Какая разница? Семья есть семья. Да и зачем твоей маме такой большой дом? Старушка одна на два этажа — пустая трата.
Валентина Николаевна тихо всхлипнула, и Яна почувствовала, как в ней закипает ярость. Наглость свекрови переходила все границы.
— Мама, иди в машину, — сказала Яна, доставая телефон. — Я разберусь.
— Янечка, не сердись, — умоляла Валентина Николаевна. — Может, можно как-то договориться…
— Нет, мама. Договариваться тут не о чем.
Яна набрала 102 и чётко объяснила ситуацию дежурному:
— Здравствуйте. Мне нужна помощь. В дом моей матери незаконно вселились люди, поменяли замки и отказываются уходить. Да, я продиктую адрес…
— Что ты делаешь?! — закричала Тамара Степановна в панике. — Полицию? Но мы же семья!
— Семья не захватывает чужие дома, — спокойно ответила Яна, заканчивая звонок. — Сейчас приедут сотрудники, и мы решим всё по закону.
Свекровь попыталась возразить, пробормотала что-то о неблагодарности и неуважении к старшим. Но Яна уже не слушала. Она помогла маме дойти до машины и усадила её на заднее сиденье.
— Мама, всё будет хорошо, — успокоила она. — Через час ты снова будешь дома, и никто больше не посмеет тебя отсюда выгнать.
— Я так испугалась, — призналась Валентина Николаевна. — Три дня спала на веранде, не знала, кому звонить. Думала, может, ты и правда хотела, чтобы мы все жили вместе…
— Ни в коем случае, — твёрдо ответила Яна. — Этот дом твой и только твой. Всё будет так, как задумано.
Полиция приехала через двадцать минут. Двое сотрудников внимательно выслушали каждую сторону, проверили документы о собственности и вынесли однозначное решение: Тамара Степановна обязана немедленно покинуть чужую территорию и вернуть ключи.
— Но я ведь не воровка! — возмутилась свекровь, собирая вещи под присмотром полицейских. — Мы же семья, должны помогать друг другу!
— Помогать друг другу — это не значит присваивать чужое жильё, — спокойно объяснил опытный полицейский. — У вас десять минут, чтобы собрать свои личные вещи.
Яна лично проследила, чтобы Тамара Степановна вернула все ключи и ничего не оставила после себя. Пришлось вызвать слесаря, который сразу же заменил все личинки замков. Валентина Николаевна молча наблюдала, время от времени вытирая слёзы.
Когда полиция и слесарь уехали, а свекровь отправили домой на такси, Яна крепко обняла мать.
— Прости, мама, — сказала она. — Я даже представить себе не могла такого. Надо было предвидеть…
— Ну что ты, доченька, — тихо всхлипнула Валентина Николаевна. — Ты ни в чём не виновата. Кто бы мог подумать, что люди на такое способны?
— Теперь я это знаю, — решительно произнесла Яна. — И больше никто не осмелится выставить тебя из дома. Обещаю.
Они вошли и начали приводить всё в порядок. Тамара Степановна успела устроить всё по-своему: переставить мебель, повесить свои картины, даже поменять постельное бельё в спальне.
— Какая наглость, — проворчала Яна, ставя на комод фотографии матери. — Будто она и правда считала этот дом своим.
— Она говорила, что у них дома стало невозможно жить, — рассказала Валентина Николаевна, аккуратно развешивая свои платья в шкафу. — Крыша течёт, стены сырые. Вот она и решила поселиться здесь.
— Разумеется, за мой счёт? — усмехнулась Яна. — Нет, так дело не пойдёт.
К вечеру дом снова был в порядке. Валентина Николаевна заварила чай, и мать с дочерью сели на кухне обсудить произошедшее.
— Янечка, а что же будет с Тамарой Степановной? — спросила пожилая женщина. — Володя расстроится…
— Пусть расстраивается, — твёрдо ответила Яна. — После того, что сделала его мать, дверь в наш дом для неё навсегда закрыта. И пусть мой муж даже не рассчитывает на моё понимание.
— Но… это же семья…
— Семья — это те, кто уважают друг друга, — резко прервала Яна. — А не те, кто присваивает чужое и выгоняет стариков на улицу.
Допив чай, Яна встала. На сердце у неё стало спокойно: справедливость восстановлена, мама вернула свой дом, а свекровь получила урок, который надолго запомнит. Больше это не повторится — в этом Яна была уверена.