— Алиса, я приехала не для светских бесед. Мне нужно поговорить с тобой — серьёзно и по-взрослому.
Голос Елены Сергеевны прозвучал, как удар хлыста по мрамору — резкий, холодный, ледяной. Его отголоски отразились от стен кухни, заставленной старой, но аккуратной мебелью, и врезались в тишину, будто лёд в сердце. Алиса вздрогнула, словно по коже пробежал рой муравьёв, а в позвоночнике застыла стужа.
Она машинально сжала ладони, пытаясь спрятать дрожь, и, собрав всю волю в кулак, выдавила из себя вежливую улыбку. Перед ней стояла женщина, которую она должна была называть свекровью — Елена Сергеевна, мать её жениха Дмитрия, и с первого взгляда Алиса почувствовала — это не просто женщина, это власть, облачённая в шёлк и уверенность.
— Присаживайтесь, пожалуйста… — прошептала Алиса, отступая в сторону, чтобы освободить пространство у стола. — Сейчас чайник закипит. Может, хотите чего-нибудь горячего? У меня есть чёрный, зелёный… с мятой, с лимоном, со сливками?
Голос дрожал, как струна на ветру. Она сама едва узнала его. Алиса пыталась держаться достойно, не показывать слабость, ведь знала: с первого шага, с первой фразы, с первого взгляда — начинается битва. Битва за будущее, за любовь, за право быть собой. Но перед этой женщиной, с её ледяными глазами и безупречной причёской, Алиса чувствовала себя маленькой, потерянной, как девочка, застигнутая врасплох грозой.
— Чай? — Елена Сергеевна фыркнула, словно отмахиваясь от назойливой мухи. — Я не за этим приехала, чтобы пить чай и обсуждать погоду! Я пришла поговорить о твоём будущем с Дмитрием. О твоём месте в его жизни.
Алиса похолодела. Её пальцы, только что державшие чашку, онемели. Она медленно поставила посуду на стол, будто боялась разбить что-то хрупкое — не фарфор, а, возможно, свою надежду.
— Простите… Я просто подумала, что… может, вы устали. Сегодня так душно на улице…
— Душно? — Елена Сергеевна резко обернулась. — Сегодня жарко, влажно, отвратительно. Но погода — это последнее, что меня волнует. Я не приехала обсуждать температуру за окном. Я приехала обсудить будущее моего сына. Его карьеру, его репутацию, его судьбу. И, к сожалению, ты — часть этого обсуждения.
Алиса сделала глубокий вдох. Её сердце билось так, будто пыталось вырваться из груди. Почему Дмитрий не предупредил? Почему его мать приехала одна, без него, как разведчик перед штурмом? Почему не вечером, когда он дома, когда можно было бы поговорить втроём, спокойно, по-человечески?
— Я… я готова слушать, — прошептала Алиса, стараясь не смотреть в пол. — Я уважаю Дмитрия. И вас тоже.
— Ну, слава богу, хоть не глупа, — сухо кивнула Елена Сергеевна, устраиваясь на стуле с достоинством королевы на троне. — Тогда, может, ты уже догадалась, о чём пойдёт речь. Дмитрий — мой единственный сын. Я посвятила ему всю жизнь. Он — свет моих очей, мой проект, моя гордость. У него блестящее будущее: карьера в международной компании, связи, перспективы. Он может жениться на ком угодно — на дочери министра, на наследнице крупного бизнеса. Но он выбрал… тебя.
Алиса почувствовала, как в горле пересохло. Каждое слово будущей свекрови было как удар ножом — не смертельный, но болезненный.
— Вы считаете, что я ему не пара? — спросила она, и голос, несмотря на все усилия, дрогнул.
— О, нет, — Елена Сергеевна чуть наклонила голову, как бы размышляя. — Ты, в общем-то, даже неплоха. Умная, красивая, работаешь в издательстве, выглядишь достойно. Всё это… приемлемо. Но есть один маленький, но фатальный недостаток.
Она сделала паузу, как режиссёр перед кульминацией спектакля.
— Это твой сын. Тимур.
Алиса замерла. Кровь отхлынула от лица. Она не ожидала, что разговор пойдёт о нём. О её маленьком мальчике, которому всего три года, который сейчас с бабушкой и дедушкой на даче, собирает жёлуди и смеётся, не зная, что чья-то холодная воля пытается вычеркнуть его из будущего.
— Вы… вы хотите, чтобы я отказала от него? — прошептала Алиса, не веря своим ушам.
— Я хочу, чтобы ты поняла. Дмитрий не готов быть отчимом. Он не хочет, чтобы в его доме жил чужой ребёнок. Не знаю, какие у него гены, как он поведёт себя в будущем, как повлияет на наше имя. И, честно говоря, мне плевать. Но главное — это любовь к собственному ребёнку. Разве ты хочешь, чтобы Дмитрий каждый день возвращался домой и видел напоминание о другом мужчине? О том, кто был до него? Кто умер, оставив тебя с ребёнком на руках?
Алиса вспомнила Артёма — своего первого мужа, погибшего в автокатастрофе, когда она была на седьмом месяце беременности. Они готовились к свадьбе, мечтали о будущем. И вдруг — трагедия. А теперь — новая любовь. Дмитрий. Добрый, внимательный, обещавший принять Тимура как родного.
— Он сам сказал, что полюбит его, — тихо возразила Алиса. — Он играет с ним, читает сказки, называет его «нашим мальчиком».
— Ах, милочка, — Елена Сергеевна усмехнулась, как будто слышала наивную детскую сказку. — Мужчины говорят то, что хотят услышать женщины. До свадьбы. А потом? Потом приходит реальность. Он будет ревновать, злиться, уставать. А ты будешь выбирать — между ним и сыном. И поверь, я знаю своего Дмитрия. Как только вы поженитесь, он сам попросит тебя избавиться от ребёнка. Либо напиши отказ, либо оставь его у родителей. Я не прошу тебя убить его. Я прошу тебя не мешать счастью моего сына.
Алиса смотрела на неё, как на пришельца из другого мира. Как можно так хладнокровно говорить о ребёнке? О живом, дышащем, смеющемся существе?
— Вы не имеете права… — начала она, но Елена Сергеевна уже встала.
— Я имею право защищать своего сына. Подумай. Пока не поздно. Пока вы не потратили деньги на свадьбу, пока не подписали документы. Если ты откажешься — я сделаю всё, чтобы вы расстались. Я знаю, как это делается.
С этими словами она вышла, хлопнув дверью так, что стены задрожали. Алиса медленно опустилась на стул, обхватила голову руками и тихо, беззвучно заплакала.
Днём она позвонила родителям.
— Мам, дай Тимура, пожалуйста.
На экране появилось лицо её сына — с веснушками, с большими глазами, с улыбкой, точь-в-точь как у Артёма. Сердце сжалось. Как можно отказаться от него? Как можно позволить кому-то решать его судьбу?
Вечером пришёл Дмитрий. Уставший, но сияющий.
— Мама была у тебя? — спросил он, снимая пальто. — Что-то она сегодня странная.
Алиса рассказала всё. Без прикрас. Без смягчений. Каждое слово, каждый взгляд, каждую угрозу.
Дмитрий побледнел.
— Ты… ты что, поверила ей? — почти закричал он. — Ты думаешь, я попрошу тебя отказаться от сына? От твоего сына? Это же безумие!
— Ты сказал, что не хочешь быть ему отцом, — прошептала Алиса. — Ты сказал, что не хочешь заменять Артёма.
— Я сказал это, потому что уважаю память твоего мужа! — воскликнул Дмитрий. — Я не хочу стирать прошлое. Я хочу быть самим собой — другом, наставником, опорой. Но как я могу просить тебя отказаться от ребёнка? Это противоестественно! Если бы ты это сделала — я бы ушёл. Немедленно. Потому что это не любовь. Это предательство.
Он обнял её, крепко, как будто боялся потерять.
— Я люблю тебя. Я люблю Тимура. И я хочу, чтобы он называл меня папой, если захочет. Я не боюсь прошлого. Я боюсь потерять вас.
Алиса разрыдалась. Впервые за долгое время она почувствовала — она не одна. Её любят. Её принимают. Сына — тоже.
На следующий день Дмитрий пришёл к матери.
— Ты зачем говорила с Алисой? Мы же договаривались — ты не вмешиваешься!
— Я защищаю тебя! — закричала Елена Сергеевна. — Ты уже под её влиянием! Она тебя ослепила! Ты не видишь, что чужой ребёнок — это бомба замедленного действия!
— Это не бомба. Это мой сын, — твёрдо сказал Дмитрий. — И я женюсь на Алисе. С твоего благословения — хорошо. Без него — тоже.
— Тогда не жди от меня ни копейки! Ни на свадьбу, ни на квартиру! Ничего!
— Спасибо, мама, — усмехнулся он. — Я уже взрослый. Я сам купил квартиру, сам плачу по ипотеке, сам помогаю тебе, когда можешь признать это. Так что твои угрозы — пустой звук.
Они поженились.
Не в роскошном ресторане, а в скромной ратуше, в кругу близких. Тимур был в костюмчике, держал Алису за руку и шептал: «Мам, а можно я буду звать его папой?»
— Можно, — ответила она, глядя на Дмитрия. — Если он разрешит.
— Я не прошу разрешения, — сказал Дмитрий, поднимая мальчика на руки. — Я твой папа. Если ты хочешь.
Через год у них родилась дочь — София. Тимур стал заботливым старшим братом. Дмитрий каждое утро спешил домой, чтобы почитать сказку, чтобы поиграть, чтобы обнять своих детей.
Елена Сергеевна приезжала редко. Иногда — сухо поздравляла с праздниками. Но Алиса не держала зла. Она знала: любовь — не про победу. Любовь — про выбор. И она выбрала правильно.
А Тимур однажды спросил:
— Мам, а почему бабушка Елена не любит меня?
— Она не знает тебя, — ответила Алиса. — А любовь начинается с знания.
И она надеялась, что однажды и Елена Сергеевна поймёт: семья — это не чистота крови, а глубина сердца.