— Подвезите, пожалуйста! А я вам спою!
Перед машиной стояла девочка лет десяти — хрупкая, в поношенном пальто, явно пережившем свои лучшие дни. Серый платок туго обвязывал её голову, только большие голубые глаза выглядывали из-под него. Как только такие дети могут появляться на улицах?
Сергей Викторович затянулся сигаретой, глядя на неё усталым взглядом. День выдался тяжёлым, настроение — хуже некуда.
— Чего? Куда подвезти?
— В Рожково! — она уверенно указала рукой в рваной шерстяной перчатке. — Это совсем недалеко, по этой дороге направо. Я покажу! Только денег нет… Но я спеть могу!
Вот это поворот… Сергей Викторович поморщился. Какой же сегодня невыносимый день.
— А что ты тут делаешь? — не удержался он, хотя сам не знал, зачем спросил. — Уже темнеет. Осень, холодно… А ты одна на вокзале. Не боишься в чужие машины садиться? Где твои родители?
Девочка вздохнула, как взрослая:
— Мама заболела. Папы давно нет. Она почти всё время лежит, очень слабая. Я ездить в райцентр за лекарствами. Автобус опоздал, свой уже пропустила. Теперь или пешком, или ночевать тут. Но я не испугалась, с вами поеду! У вас глаза добрые, да и машина красивая!
Сергей Викторович невольно улыбнулся:
— Как ты глаза-то разглядела? Уже темно.
— Да не так уж и темно! — она пожала плечами. — Я много чего вижу. Например, что у вас не самый лучший день.
Неплохо, довольно наблюдательная девочка.
— Да, именно так. Сегодня день не из лучших.
— А как можно быть в плохом настроении, когда такая машина? И, наверное, деньги есть? Не понимаю… — она зарылась в платок поглубже.
— Есть немного. Не скажу, что много, но есть. Только вот что с ними делать, если ты один в этом мире, — неожиданно сорвалось с его языка.
— Совсем один? — девочка спросила слишком серьёзно.
— Совсем. Хотя… может, и не совсем. Просто мне так кажется. Ты уж слишком любопытная.
— Вот, кофе! — в это время из вокзала вышел Миша с двумя стаканами.
— Ты долго, Мишань, — сказал Сергей Викторович, в голосе проскользнул металл. — Я же сказал — сразу!
— Простите… Там такой бардак! Питьё не нагрели, кофе варили. Всё очень медленно…
— Ладно, понял, поехали.
— Так подвезёте меня? — девочка всё ещё стояла, переминаясь с ноги на ногу, её тонкие ботинки явно не спасали от холода.
— Ну ладно, поехали, — он открыл дверь и пропустил её внутрь.
— Миш, заедем в деревню Рожково, потом домой.
— Понял.
Миша не задавал лишних вопросов. Когда Сергей Викторович что-то говорил, значит, так и будет. Этого он и ценил в своих сотрудниках. Всё должно быть сделано так, как он сказал, без колебаний.
Он не любил халтурщиков. Строительство больших объектов требовало внимательности и обязательности. Он сам начал с самого низу — таскал кирпичи, работал в любую погоду. Строительство стало его жизнью. И вот теперь он создал успешную империю.
Но внутри ему было пусто. Потери — смерть жены, потерянная дочь, всё это повлияло на него больше, чем он сам хотел признать.
Девочка сидела тихо, а Сергей Викторович ощущал, как заходит его внутренняя боль.
— Ну что, подвезёте меня?
Он открыл дверь для неё и ответил:
— Давай, поехали.
Он хотел узнать больше о её жизни, почувствовав нечто знакомое в её словах и поведении.