— Подвезите, пожалуйста! А я вам спою!
Девочка лет десяти стояла прямо перед машиной — худенькая, в старом пальто, которое явно пережило лучшие времена. Серый платок укутывал её до самых глаз, а из-под него смотрели большие голубые глаза. Господи, откуда только берутся такие дети?
Сергей Викторович медленно затянулся сигаретой и устало посмотрел на неё. День выдался тяжёлый, настроение — ещё хуже.
— Чего? Куда подвезти-то?
— В деревню Рожково! — она уверенно махнула рукой в рваной шерстяной перчатке. — Там недалеко, по этой дороге направо. Я покажу! Только у меня нет денег… Зато я могу спеть!
Вот это да… Сергей Викторович поморщился. Какой же всё-таки невыносимый сегодня день.
— А что ты здесь делаешь? — он всё-таки спросил, сам не понимая зачем. — Уже темнеет. Осень, холодно… А ты одна на вокзале. Не боишься садиться к незнакомым людям в машину? Где твои родители?
Девочка вздохнула, как взрослый человек:
— Мама заболела. Папы у нас давно нет. Она почти всё время лежит, совсем слабая. А я ездила в райцентр за лекарствами. Автобус приехал поздно, и я свой пропустила. Теперь либо идти пешком, либо ночевать здесь. Но я не побоялась к вам сесть! У вас добрые глаза. И машина красивая!
Сергей Викторович невольно улыбнулся:
— Это как же ты мои глаза разглядела? Темнота уже.
— Да не так уж и темно! — девочка пожала плечами. — Я многое вижу и замечаю. Например, заметила, что вы в плохом настроении.
Надо же, какая наблюдательная…
— Так точно. Я всегда такой.
— Как можно быть в плохом настроении, когда у вас такая машина? И, наверное, деньги есть? Непонятно… — она глубже зарылась в платок.
— Есть немного. Ну, не сказать чтобы много, но что-то есть. Только вот какой от них толк, если ты один на всём белом свете, — он сам не заметил, как это сорвалось у него с языка.
— Совсем один? — девочка спросила как-то слишком серьёзно.
— Совсем. Хотя, может, и не совсем… Просто мне кажется, что так. Слишком любопытная ты какая-то.
— Вот ваш кофе! — наконец вышел из вокзального здания Миша с двумя дымящимися стаканчиками. — Можно ехать!
— Долго же ты, Мишань, — в голосе Сергея Викторовича проскользнул металл. — Я же сказал — немедленно!
— Простите… Но там не вокзал, а какой-то ад! Пришлось ждать, пока нагреют воду, потом готовили кофе. Обслуживание просто ужасное…
— Ладно, Миш, я понял. Поехали.
— Так что, подвезёте меня? — девочка всё ещё стояла, переминаясь с ноги на ногу. Её тонкие ботиночки явно не могли защитить от осеннего холода.
— Давай, поехали.
Он открыл дверь и пропустил её внутрь.
— Миш, нужно заехать в одну деревню — Рожково. Потом уже домой.
— Понял.
Миша за годы работы научился не задавать лишних вопросов. Начальник сказал — значит, так и будет. Сергей Викторович ценил в своих сотрудниках именно это: исполнительность, преданность, честность. С теми, кто позволял себе халтурить, он расставался сразу. Всё должно было быть именно так, как он сказал. Это относилось и к бизнесу, и к личной жизни.
Именно благодаря такому подходу он смог создать свою империю. Строительство масштабных объектов — дело серьёзное. Хотя у него были помощники и заместители, многое он предпочитал контролировать лично. По образованию инженер-строитель, он хорошо разбирался во всех процессах. Это был не тот случай, когда кому-то достался готовый бизнес. Нет, он работал не покладывая рук.
Ещё в институте он подрабатывал на стройке — носил кирпичи, таскал раствор, в любую погоду. Что поделать? Элька была беременна, нужно было платить за комнату в коммуналке. Хозяйка согласилась их принять, но сразу предупредила: задержка хотя бы на день — и они на улице.
После института он продолжал работать, развиваться, расти профессионально. Быстро занял хорошее положение в местной строительной фирме, а затем начал строить своё дело. Это было нелегко. Иногда даже невыносимо. Но он шёл только вперёд. Он должен был обеспечить жену Элю и маленькую дочь Катю всем самым лучшим.
Мало спал, часто нервничал, переживал… Возможно, поэтому так рано поседел. Уже в тридцать пять его волосы стали белыми как снег.
«Тяжело тебе семейная жизнь даётся», — смеялась Эля, гладя его по голове.
«Нелегко. Но это очень счастливая жизнь», — отвечал он и действительно был счастлив.
Его любимый момент — вернуться домой после работы, обнять дочь и убаюкать её. Он не спал ни разу, когда у Кати болезни, режутся зубы или просто капризы. Брал дочку на руки, качал и напевал одну и ту же песню — про принцессу Катю, самую красивую, золотоволосую принцессу, которую хотели видеть короли и принцы всех стран.
«Что ты постоянно поёшь? Такое странное… Сам придумал?» — улыбалась Эля.
«Сам. Про принцессу Катюшу. И про то, что она станет самой счастливой».
«Обязательно станет… Я устала очень. Посидишь с ней? Я прилягу».
«Иди, отдыхай».
Эля часто чувствовала себя уставшей, измотанной. Могла крепко проспать всю ночь, а утром проснуться без сил. Сначала думала — из-за ребёнка и домашней суеты. Но со временем ничего не улучшалось. Может, не хватает витаминов? Или воды мало пьёт? Так рассуждала она, снова и снова откладывая визит к врачу. То погода, то магнитные бури… Она находила миллион объяснений своему состоянию. Просто боялась врачей. При виде крови теряла сознание.
Когда Сергей Викторович всё-таки настоял на обследовании, оказалось уже поздно. Болезнь прогрессировала, медленно разрушая организм. Врачи были бессильны. Сказали — время упущено. Если бы начали лечение раньше, возможно, помогло бы. Но теперь… нет.
Сергей собирал деньги, занимал, договаривался, искал лучших специалистов. Всё было бесполезно. Эля угасала на глазах. Уходила мучительно.
Когда её не стало, Кате было четырнадцать.
Катюша безмерно любила маму и не принимала несправедливости. После её смерти послушная девочка превратилась в неуправляемого подростка. Ночные гулянки, подозрительные компании, алкоголь, сигареты, друзья сомнительного поведения…
Сергей пытался сохранить контроль — наказывал, разговаривал, убеждал. Даже запирал дома. Всё напрасно. Катя буквально вышла из-под контроля. Из ласкового и понимающего отца он превратился в строгого, решительного человека. Ставил условия, требовал выполнения.
— Я пойду на английский, а потом мы пойдём в кино!
— На английский пойдёшь. А кино забудь.
— Почему?! Я же пообещала!
— Это моя жизнь! Почему ты не слушаешься?!
— Пока живёшь здесь и пока я тебя поддерживаю, будешь делать, как я скажу!
Скандалы случались чуть ли не каждый день. Даже когда Катя поступила в университет, она не стала взрослее. Просто физически выросла. Но проблемы росли вместе с ней. Она стала более агрессивной и требовательной.
Однажды заявила, что нашла работу.
— И где ты собираешься работать? Ты же на третьем курсе!
— В магазине. Кассиром.
— Что?! Что за глупости? Тебе учиться надо! Получать образование!
— Мне не нужно твоё образование! От тебя вообще ничего не нужно! Буду жить, работать и не зависеть от тебя!
— Нет! Ты закончишь университет с дипломом! Как кассиром?! Знаешь ли ты, сколько стоит твоё место в институте?
— Мне не нужен твой институт! И не хочу знать, сколько он стоил! Ты всё время говоришь о своих деньгах!
— Да, о деньгах! Чтобы жить хорошо, нужно много работать! Ты хоть представляешь, сколько я трудился ради тебя?
— А толку от твоих денег, если они не спасли маму! — закричала Катя.
Наступила оглушительная тишина.
— Мама болела. Мы делали всё возможное…
— Значит, не всё! Ты всегда был на работе! У мамы некому было заниматься! Если бы не ты, она бы жива была!
— Не говори так…
— А что? Ненавижу тебя и твои деньги!
Сергей был потрясён. Не мог поверить, что его родная дочь способна так думать. Он ведь помнил, как старался. Но для Кати в её детском восприятии всё выглядело иначе: папа всегда был занят, а мама страдала и умерла, когда дочка была одна дома.
Убедить её было невозможно.
— Если бы ты хотел, ты бы её спас! Что-нибудь придумал! А ты строил свои дома и зарабатывал деньги! И толку-то от них! Ненавижу тебя! Больше не хочу тебя видеть!
— Не смей так говорить! Не говори того, чего не знаешь!
Катя его не слышала. Хлопнула дверью и ушла в свою комнату. А утром, пока отец спал, ушла из дома. Собрала вещи и исчезла. Оставила лишь записку: «Не ищи меня. Мне от тебя ничего не нужно».
Сергей был уверен — придёт в себя и вернётся. Но через некоторое время стал переживать. Звонил — телефон отключён. Узнал — отчислилась из университета. А дальше след терялся.
Через несколько месяцев начал поиски. Полиция тоже не помогла. Возможно, уехала. Возможно, сменила имя. А может… и хуже.
Так Сергей остался один. Жена умерла. Дочь ушла после глупого скандала. Его жизнь словно оборвалась.
У него было всё: бизнес процветал, реализовывались новые проекты, он хорошо зарабатывал. Но внутри — пустота. Коллеги и подчинённые уважали и боялись его. Считали человеком с железной репутацией, который строил дело честно. Поэтому работа стала единственным, что у него осталось.
Он полностью погрузился в неё. Все свои силы и время тратил только на дела. Боялся остаться один. Боялся отдыхать — сразу вспоминал о дочери. Нет, он не считал её погибшей. Хотя понимал — всякое может случиться. Но всё же надеялся, что с ней всё в порядке. Говорил друзьям — Катя уехала учиться за границу и осталась там жить.
— Так что, можно я спою?
Сергей Викторович очнулся от воспоминаний — рядом на заднем сиденье машины сидела девочка с вокзала. Спина прямая, руки аккуратно сложены на коленях, нос чуть вздёрнутый. Она уже сняла платок, и теперь её длинные золотистые волосы рассыпались по плечам. Точно как у Кати.
— Ну как хочешь. Я тебя и так довезу до Рожкова.
— Нет-нет, без песни нельзя! У меня же нет денег, а я хочу вас отблагодарить. Мы ведь договорились! Уговор дороже денег!
— Да, точно. Как я мог забыть… Ладно, пой тогда. Чтобы всё было честно. А как тебя зовут?
— Эля.
— Хорошее имя. Звучит… Ну давай, пой.
И она запела.
Это была песня, которую Сергей не слышал много лет. Песня о принцессе Кате — самой красивой и счастливой девушке в мире, к которой на белых конях приезжали принцы со всех стран, чтобы хотя бы одним глазком взглянуть на неё.
Это была его песня. Его мелодия. Его собственная история про любимую дочь.
Сердце будто замерло. Дыхание перехватило. На глаза сами собой навернулись слёзы. Он с тревогой посмотрел на девочку, которая пела всё увереннее.
— Откуда ты эту песню знаешь? — хрипло спросил он. — Скажи мне правду!
— Мама мне её всегда напевала, — ответила девочка, глядя на него с недоумением и любопытством. — А вы почему плачете?
— А как зовут твою маму?
— Катя.
— А эту песню ей когда-то папа пел, когда она была маленькой. Только он умер.
— Умер? Почему?
Сергей Викторович почувствовал, будто сердце остановилось.
— Сергей Викторович, вам плохо? Может, остановиться? — обеспокоенно спросил Миша, следя за шефом в зеркало заднего вида.
— Нет, всё нормально. Просто давай скорее. Ещё далеко до Рожкова?
— Примерно двадцать километров. Сейчас быстро домчим!
Доехали быстро. Девочка попросила остановить машину на окраине деревни, возле старого маленького домика.
— Это ваш дом? — Сергей Викторович смотрел в окно. — Выглядит больше как сарай…
— Да, здесь мы живём. Мы снимаем комнату у бабушки Лены.
— Это кто такая — баба Лена?
— Подруга мамы. Они раньше вместе работали на ферме. Когда мама заболела, баба Лена нас приютила. Мы ведь совсем одни, понимаете?
— Понимаю… А мама чем болеет?
— Не знаю точно. Внутри что-то болит. Я купила лекарства для уколов, баба Лена умеет делать их. Иногда разрешает мне самой — но не всегда, боится. Хотя я уже почти взрослая, правда? И скоро начну работать на ферме, чтобы у нас были деньги!
— Тебе сколько лет, чтобы на ферме работать? Ты же ещё ребёнок! Тебе учиться надо, с игрушками играть, мультики смотреть! Какая работа?
— Ой, какие вы смешные! — девочка рассмеялась. — А как жить-то? Баба Лена говорит, что на ферме всегда найдётся работа. Я могу убираться, мыть, за животными ухаживать. Мультики смотрят только малыши! А я, между прочим, взрослая!
— Да уж… Взрослая и очень ответственная. Можно познакомиться с мамой?
— Зачем?
— Просто интересно, как ей удалось воспитать такую потрясающую дочь. Очень хочу с ней поговорить.
— Ладно, идёмте.
— Миш, подожди здесь. Я скоро.
Сергей Викторович вышел из машины и пошёл по грязной гравийной дорожке. Под ногами чавкала земля.
— Разуйтесь, пожалуйста! — предупредила девочка. — Я вчера полы мыла!
Он не привык получать указания, но почему-то не стал спорить. Что-то в этой маленькой серьёзной девочке напоминало ему самого себя.
— Мам! Мам, я дома! — закричала Эля, стаскивая ботинки. — Только я не одна, у нас гость!
— Элечка, заходи, — женский голос донёсся из другой комнаты.
Девочка вошла первой, потом жестом позвала Сергея.
— Здравствуйте, — слабым голосом произнесла женщина, лежа на кровати у окна. — Простите, у нас беспорядок… Сил совсем нет.
— Здравствуй, — тихо сказал он. — Не узнаёшь меня?
Женщина прищурилась, внимательно посмотрела на него.
— Эля, принеси мои очки. И включи свет побольше, ничего не вижу.
Дочка протянула ей очки, щёлкнула выключателем. Теперь лицо женщины стало видно лучше. Сергей Викторович сразу её узнал.
Это была его дочь Катя. Только очень худая, бледная, с заметными морщинками. Глаза лихорадочно блестели.
— Ой! — воскликнула она. — Папа? Это ты?
— Я.
Сергея Викторовича захлестнули эмоции. Он не мог сдержать рыданий.
— Как же так, Катюша… Как же так…
Он подошёл к дочери, крепко обнял. Она тоже плакала, но не могла говорить. Эля с любопытством наблюдала за происходящим, но плакать пока не собиралась — сначала нужно было разобраться, что к чему.
Сергей гладил дочь по голове. Теперь её волосы были седыми.
— А где твои золотые кудри, принцесса?
— Вот, вся в тебя. Наследственность.
— И упрямство тоже твоё — в меня, — он улыбался сквозь слёзы.
Не верилось, что они снова вместе. После стольких лет разлуки.
— Пап, мне нужно сделать укол. Очень больно. Нашей хозяйки сейчас нет. Пусть Эля сделает. А потом поговорим.
Сергей молчал. Не мог прийти в себя от шока и радости.
— Чем ты болеешь? Давно?
— Несколько месяцев. Обследования не делала, но подозреваю, что это то же самое, что и у мамы. Боюсь, что умру.
— Нет, дочка! Ты не умрёшь!
Эля сделала укол, потом принесла чай. И они долго разговаривали.
Миша несколько раз заглядывал в дом, проверяя, всё ли в порядке с шефом. Но тот лишь жестом отправлял его обратно в машину.
Катя рассказала, как после того, как ушла из дома, скиталась по съёмным квартирам, искала работу. Потом переехала в другой город, устроилась в магазин. Жилось тяжело, но просить помощи у отца не хотела — слишком сильно его ненавидела. Хотя довольно скоро осознала, что одной не выжить.
В какой-то момент она встретила человека, с которым решила связать свою жизнь. Он даже был рядом, когда она узнала, что беременна. Но когда наступила трудная пора, он просто исчез. Осталась одна с ребёнком.
Жить в городе стало невозможно. Она переехала в деревню к своей старой подруге, в Рожково. Нашла работу на ферме, снимала комнату. Эля росла среди деревенских детей, ходила в детский сад, потом в школу.
Кате было тяжело, но звонить отцу она не решалась. Боялась его реакции, думала, что он откажет. Хотела сначала стабилизировать свою жизнь. Планировала купить дом, но планы рухнули, когда заболела. В местной больнице диагноз не поставили, а денег на полноценное обследование не было. Поэтому она сама себе назначала обезболивающие и легла в постель.
— И даже тогда ты мне не позвонила?
— Я боялась. Не знала, как ты отреагируешь. Думала, бросишь меня и внучку. Мне было стыдно жить в этом сарае, лишать ребёнка нормального детства, заставлять её ездить ночью за лекарствами. И умирать от боли…
— Стыдно тебе было? А попросить помощи у отца — не стыдно? До чего ты себя довела!
— А ты опять меня будешь воспитывать?
— Нет. Больше не буду. Хочу, чтобы ты жила долго и счастливо. Эля, собирай вещи! Мы уезжаем!
— Куда?!
— В лучшую жизнь!
Эля засуетилась, достала клетчатую сумку и начала складывать свою и мамину одежду, лекарства и книжки.
— Не берите весь этот хлам! Только документы и лекарства. Остальное купим, — распорядился Сергей Викторович. — Мишу позови, пусть поможет.
— Пап, мы что, прямо сейчас уедем?
— А ты ещё здесь планируешь остаться?
— У меня долг за комнату. Не могу просто так уйти…
Сергей Викторович достал из бумажника несколько купюр.
— Этого хватит? Или добавить?
— Ого, сколько! — воскликнула Эля. — Хватит надолго!
— Отлично. Все готовы?
— Миша, поехали!
Помогли Кате сесть в машину. Эля показала, какие сумки взять. Почти всё их имущество уместилось в багажник. Погрузились и уехали в холодную ноябрьскую ночь. За которой вскоре начало светать.
Они поселились в большом доме Сергея Викторовича. Элю записали в хорошую школу, а Катя начала лечение в одной из лучших клиник. Диагноз оказался серьёзным, но врачи дали надежду. И действительно — через полгода болезнь вошла в ремиссию.
Однажды они втроём сидели на балконе, пили кофе и разговаривали. Эля рисовала — у неё был явный талант. Сергей уже думал, стоит ли отдать внучку в художественную школу.
— Дедушка, а ты знаешь, кем я хочу стать?
Сергей Викторович уже привык к этому слову, но каждый раз немного волновался и улыбался.
— Кем же? Художником?
— Нет! Писательницей! Детской!
— Ого! И о чём ты будешь писать?
— Я напишу сказку про принцессу с золотыми волосами, которую любили все принцы мира!
Катя сидела и смотрела на них. Они стали настоящими друзьями. Она пила кофе и молчала.
Она была счастлива. И больше не чувствовала боли.