Ничто не может подготовить ее к правде, которую он ей откроет.
— Где моя дочь? – повторила Олеся, чувствуя, как стучат зубы не то от страха, не то от холода.
Злату она оставила на празднике, в детской комнате торгового центра. Родителей именинницы она знала шапочно, но оставила дочь спокойно – не в первый раз на подобном детском празднике, это было обычным делом. Только вот сегодня она опоздала – автобуса долго не было. Торговый центр стоял в неудобном месте, сюда на машине все приезжали, но машины у Олеси не было. Поэтому она отвезла дочь на автобусе, потом вернулась домой – у нее были назначены уроки, нельзя было отменять, потом поехала за ней. И опоздала всего минут на пятнадцать – бежала по обледенелой парковке изо всех сил, так что дыхание сбилось. И вот теперь мать именинницы, невысокая девушка с круглыми голубыми глазами, смотрела на Олесю с удивлением и повторяла:
— Так ее папа забрал.
Но папы у Златы не было. Нет, конечно, он был, но дочь свою никогда не видел.
С Андреем Олеся познакомилась случайно – гуляли с подружкой по набережной, подружка подвернула ногу, парни предложили помочь. И прямо как в известном фильме, они солгали, что учатся в МГУ, что папы у одной генерал, у другой профессор. Зачем они это сделали, непонятно – молодые были и очень глупые. Только вот когда Олеся забеременела, и Андрей узнал, что она студентка педагогического колледжа, а папа у нее водитель автобуса, сунул деньги на аборт и скрылся.
Аборт Олеся не сделала и ни разу об этом не пожалела – Злата была ее компаньоном, не по годам рассудительным и надежным. Вместе им всегда было весело, и пока Олеся вела уроки, Злата тихонько играла в куклы, а потом они вместе шли на кухню и варили молочный суп или яйцо пашот, пили чай с печеньем, намазанным маслом. Денег особо не было, все уходили на аренду квартиры, но ни Олеся, ни Злата на это не жаловались.
— Как вы могли отдать мою дочь чужому человеку?
Голос у Олеси дрожал, к глазам подступали слезы.
— Да как чужому? – раздражалась голубоглазая женщина. – Он же отец!
Олеся могла бы ей сказать, что никакого отца нету, но толку в этом не было. Нужно было бежать к охранникам, требовать поднять записи с камер и…
— Когда это было?
— Да минут десять назад…
Олеся развернулась и побежала. Сколько раз она наказывала Злате – не уходи с чужими людьми! От страха ноги ее не слушались, перед глазами все расплывалось, несколько раз Олеся налетела на кого-то, но даже не извинившись, бежала дальше. По какому-то наитию она закричала:
— Злата! Злата-а-а!
На большом фудкорте было шумно, и в основном никто не обратил внимания на крики, но несколько человек оглянулись. Судорожно хватая воздух, Олеся пыталась понять – куда ей идти в первую очередь? Может, он ее еще не увел, может…
— Мамочка!
В первый момент она не поверила глазам. Ее дочь в распахнутой курточке, с перемазанным мороженым личиком, бежала к ней навстречу. Вцепившись в дочь так, словно если она ее отпустит, но рухнет на пол (а, может, так оно и было), Олеся вперилась глазами в мужчину. Приличный, с короткой стрижкой, в дурацком свитере со снеговиком и мороженым в руках. Видимо, он прочел в ее глазах то, что Олеся собиралась ему выдать, потому что затараторил:
— Простите, это я виноват! Надо было ждать вас на месте, но так захотелось уделать этих мелких монстров! Вы понимаете, они ее дразнили! Говорили, что папы у нее нет, и что он за ней никогда не придет, потому что она страшная! Вот я и решил проучить их – подошел и говорю: дочка, пока мама не приехала, пойдем, мороженое купим. Простите, я не думал, что вы так испугаетесь…
Олесю трясло. Верить этому незнакомцу она не собиралась. Но неужели Злату и правда дразнили? Она посмотрела дочери в глаза, и та вмиг поняла вопрос. Шмыгнула носом, задрала подбородок.
— Ну и пусть! У меня теперь тоже папа есть!
Мужчина неловко развел руками, Олеся все еще не могла выдавить ни слова.
— Пошли, – наконец выдохнула она. – Поздно уже, на автобус опоздаем.
— Погодите! – мужчина шагнул вперед, остановился, неуверенно махнул рукой. – Может, я вас подвезу? Ну раз уж так все вышло… Нет, вы не думайте, я не маньяк! Меня Артем зовут. Я хороший! Вон моя мама сидит, она подтвердит!
Он указал на женщину с фиолетовыми кудрями за столиком, глаза которой были заняты чтением книжки.
— Если хотите, подойдем к ней, она даст мне лучшие рекомендации!
— Не сомневаюсь, – процедила Олеся, которой все еще хотелось треснуть как следует незнакомца по голове. – Спасибо, но мы сами!
— Мам… – Злата потеребила край ее пуховика. – Пусть они видят, что папа нас отвез!
У детской комнаты еще стояли именинница с мамой и еще одна девочка, Олеся не помнила ее имени. В глазах дочери было столько мольбы, а идти по гололеду с таком состоянии было бы сложно. И Олеся решилась.
— Ладно, – бросила она.
— Отлично! Я мигом, маму только предупрежу!
«Маменькин сыночек» – язвительно отметила про себя Олеся. В этот момент женщина приветливо помахала ей рукой, и Олеся поспешно отвернулась. Ну что за глупая ситуация!
По дороге она старалась не встречаться взглядом с Артемом, но не могла не отметить как деликатен он в разговоре со Златой. Та пела как соловей, не остановить – Олеся никогда ее такой не видела. Но когда они остановились перед подъездом, Злата разом сникла.
— Мы больше не увидимся? – тихо спросила она у Артема, поглядывая при этом на мать.
Тут Олеся почувствовала на себе его взгляд и поняла, что так он у нее разрешения спрашивает. Хотела уже сказать – нет, Злата, это невежливо, но глядя на нее расстроенное личико, не смогла. Поймала взгляд Артема, кивнула.
— Ну, если твоя мама разрешит, я могу пригласить тебя на выходных в кино на мультик. Ты была в кино?
— Правда? Нет, я не была! Мама, можно я пойду с папой в кино?
Олесе стало так неловко, так что теперь это она затараторила.
— Так, Злата, я разрешу, но только при двух условиях. Первое – ты должна понять, что называть незнакомого человека папой невежливо, называй его дядя Артем, поняла? И второе – на мультик я пойду с вами, потому что что я тебе говорила? Нельзя никуда ходить с незнакомыми людьми, даже если они кажутся добрыми!
— Я ей тоже это сказал, – вставил Артем. – Про то, что ходить нельзя, – добавил он.
— Так я могу пойти?
— Я же сказала – да.
— Ура!!!
Умом Олеся понимала, что надо бы на корню прервать все эти глупости, но не могла. Никого у нее не было на свете, кроме Златы. Вот если бы можно было с кем-нибудь посоветоваться! Например, с мамой. Олеся смутно ее помнила – мама погибла, когда Олесе было пять, столько же, сколько и Злате. Мальчик упал в прорубь, и никто не решился, а она решилась. И мальчика спасла, но вот сама… Сама подхватила воспаление и сгорела за неделю – у нее диабет был, и без того проблемы со здоровьем были. Вот и у Златы был диабет, из-за чего Олеся сильно переживала – это ведь она передала ей эти гены.
До следующих выходных Олеся много чего передумала, но, как оказалось, переживала она напрасно – все вышло совсем не так, как она представляла, потому что в кино Артем притащил свою маму.
— Чтобы вы не думали, что я ненормальный какой, пусть мама меня прорекламирует, – улыбнулся он.
— Да ты и есть ненормальный, – произнесла его мать с такой улыбкой, что сразу стало ясно, что она своего сына просто боготворит.
И, конечно же, пока Артем водил Злату за попкорном, она его и правда прорекламировала.
— Ты понимаешь… Можно на ты? Он ведь тоже без отца рос. Я четыре раза была замужем, и последний муж был идеальным! Ну просто идеальным, Артем весь в него. Но вот ведь как распорядилась судьба – он не успел подержать на руках сына. Инфаркт. Я тогда родила раньше срока, не знаю, как пережила. Нет, конечно, первые мои мужья помогали… А что ты так смотришь? Мы остались в прекрасных отношениях – первый меня до сих пор любит, второй оказался не по нашему полу, а третий, наоборот, слишком любит женщин, и одной меня ему вечно было мало. В общем, они старались заменить Тёме отца, но отец – это отец. Он поэтому так Златой проникся – его ведь тоже в школе дразнили. Бедный мальчик, уж сколько я ходила к учителям жаловаться! Все без толку! Уж чего он только не делал, на спор такие глупости творил, лишь бы доказать этим мальчишкам, один раз вообще чуть не погиб…
Что и говорить – женщина она была интересная. Невысокая, сухопарая, с фиолетовыми волосами, при этом в костюме от Шанель и с томиком Донцовой в руках. Олесе она ужасно нравилась.
— Ты не думай, ничего плохого он не замышляет, просто добрая душа у него, – тут женщина подмигнула и добавила. – Да и ты, я смотрю, ему приглянулась.
Олеся вспыхнула. Этого только не хватало! Вот чувствовала же она, что не нужно ничего начинать, но так жалко Злату…
После фильма она протянула деньги за билеты Артему, но тот покачал головой.
— Когда я приглашаю девушек в кино, я плачу сам!
Это Олесе тоже не понравилось – она привыкла платить за себя сама и ни от кого не зависеть. А насчет того, что она ему приглянулась – глупости, так не бывает.
Когда Артем довез их до дома, Злата спросила:
— Папа, а куда мы пойдем в следующий раз?
— Злата! – одернула Олеся.
Та смешно прикрыла рот ладошками.
— Думаю, мы можем сходить в Зоологический музей, – словно бы не заметил ее оговорки Артем. – Как ты на это смотришь?
— Отлично! Мама, пойдем?
— Идите без меня, – сухо ответила Олеся. – Екатерину Алексеевну с собой возьмите, она упоминала, что обожает бабочек.
Она первой вышла из машины, хотелось поскорее прекратить все это. И краем уха она услышала, как Артем говорит Злате:
— Когда мама не слышит, можешь называть меня папой.
Вот так у Златы появился воскресный папа. Иногда Олеся ходила с ними, иногда отпускала Злату одну, если к ним присоединилась Екатерина Алексеевна – она так и считала Артема чужим и подозрительным человеком, хотя Злата и рассказывала каждый раз с восторгом, какой Артем веселый и как с ним интересно. Невольно она заражалась этими ее чувствами, но развиться им не позволяла: ну не бывает так в жизни, чтобы раз – и принц на белом коне подъехал. Еще и мать его каждый раз его так расхваливала, что Олеся невольно задумывалась – что с ним не так? Стала бы такая женщина сватать своего сына какой-то простушке?
Но постепенно сердце Олеси таяло. Артем делал это так деликатно – оставлял шоколадку ей на полке у выхода, всегда спрашивал ее мнения, прежде чем позвать куда-то Злату, старался перехватить ее взгляд в машине. Но особенно ей нравилась Екатерина Алексеевна – она оказалась чудесной собеседницей! Если бы Артем не был ее сыном, именно с ней бы Олеся могла посоветоваться.
Однажды он позвонил и начал что-то про кино. Злата тут же нарисовалась – шепотом спросила:
— Это Артем?
И довольная уселась рядом.
— Да, конечно, Злата будет рада, – по привычке ответила она.
— Погодите… Я же Злату зову, а вас. Ну, в смысле, чтобы мы пошли вместе. Вдвоем.
И тут на заднем фоне послышался голос Екатерины Алексеевны.
— Ну, наконец-то!
— Мама, хватит подслушивать! Ой, Олеся, прости… Простите. Вечно она уши греет.
В этот момент Злата шепотом спросила:
— Он позвал тебя в кино?
Олеся рассмеялась.
— У меня тут тоже уши. Послушайте, Артем… Я…
— Только не отказывайте, прошу! Один шанс, я обещаю, что буду настоящим рыцарем!
— Про глаза, Тёма, скажи про глаза, – не унималась Екатерина Алексеевна. – Скажи ей про глаза, то, что ты тогда мне сказал, что у нее глаза ее матери…
Словно ледяной водой в лицо плеснули. Олеся ничего не понимала – при чем тут мама?
Артем что-то крикнул матери, потом сказал:
— Олеся, я сейчас приеду и все объясню. Можно?
Объяснения ей бы не помешали… Олеся ходила из угла в угол, пока он не приехал ,а Злата, словно почувствовав, села за свой столик рисовать.
— Я должен был сразу признаться, – сказал Артем первым делом. – И я собирался, но ты мне так понравилась… А я не хотел, чтобы ты думала, что я это из-за мамы. Твоей мамы, я имею в виду. А еще я боялся, что ты меня возненавидишь. Ведь она из-за меня погибла…
Говорил он сбивчиво, перескакивал с одной темы на другую, смотрел на нее умоляющим взглядом. А Олесю трясло, прямо как в тот раз, когда она думала, что Злата пропала.
— Ты простишь меня?
Олеся не проронила ни слова за весь этот монолог, и выдавила с трудом:
— Мне надо подумать.
— Мама, ну, прости папу…
Артем сделал большие глаза Злате, напоминая об их договоре. И еще раз посмотрел на Олесю. Она повторила:
— Мне нужно время. Надо подумать, понимаешь?
Ей хотелось задать ему миллион вопросов, но, почему-то, не могла выдавить ни слова. А зато когда позвонила Екатерина Алексеевна, вот тут все пошло иначе, от нее Олеся и узнала все подробности.
— Он ведь не знал, что она погибла – я берегла его детскую психику. А потом проболталась случайно, и Тёма решил вас найти. В тот вечер он хотел познакомиться и предложить помощь, но сначала все получилось так со Златой, а потом ты… Он же влюбился с первого взгляда! Боялся, что ты не так поймешь. Ты его не вини – это Тёма пытался мальчикам доказать, что он настоящий мужчина, несмотря на то, что у него нет отца. Все боялись идти по льду, а он пошел и…
Екатерина Алексеевна на нее не давила, но всячески выгораживала сына. А вот Злата давила, да еще как!
— Мама, ну он же хороший! И любит тебя, он мне сам сказал! И он сможет стать моим папой, настоящим, понимаешь?
Олеся понимала. Но это было как-то… Неправильно?
Прошел почти месяц, а Олеся так и не могла с ним поговорить. Она не брала трубку, не читала его сообщения. И чем больше она тянула, тем больше понимала, что ей ужасно хочется позвонить. Но это становится все более и более невозможным.
Злата разбудила ее ночью – она плакала и говорила, что у нее болит животик. Она еще вчера вечером жаловалась, но Олеся списала это на несвежий кефир. Сейчас же Злата горела – даже термометр брать в руки было не нужно.
Трясущимися руками она набрала номер скорой, а потом – сама не понимаю зачем – Артему.
Он примчался вместе со скорой. В домашних штанах, заспанный, лохматый. И поехал в больницу с ней, успокаивая и обещая, что все будет хорошо. А у самого голос дрожал.
— Перитонит – это же не так страшно, – повторял он. – Все будет хорошо, точно!
Олеся сама взяла его за руку – то ли чтобы его успокоить, то ли, чтобы себя. В приемном покое было прохладно, а они оба не взяли теплые вещи, и теперь сидели так близко друг к другу, насколько это было возможно, согревая друг друга своим теплом.
К врачу он бросился первым, спрашивая, как прошла операция. А Олеся сидела и боялась шелохнуться. Если со Златой что-то случится, она просто этого не переживет!
Но с ней все было хорошо. И врачи сделали свою работу на отлично, и Злата была умницей – она сражалась за свою жизнь, хотя ситуация, по словам врача, была критическая.
— Словно добрый ангел ее бережет, — произнес врач, а Олеся прошептала: спасибо, мама!
Артем долго благодарил врача, а тот велел им обоим ехать домой – к Злате сейчас все равно нельзя, она пока в реанимации, а родителям нужно отдохнуть.
Он довез ее до подъезда, и Олеся ждала, что Артем попросится зайти, но он молчал. Тогда она сказала:
— Уже светает. Хочешь, пошли, я тебе кофе сварю.
И поняла, что и правда хочет, чтобы он зашел. И чтобы остался. Навсегда.
Поправлялась Злата на удивление быстро – это все врачи и медсестры замечали.
— Это потому что у меня ест мама и папа, – говорила она.
И никто, кроме Олеси с Артемом, не понимал, почему девочка так радуется этому…