Степан ехал по шоссе, соблюдая все правила дорожного движения, когда раздался пронзительный свисток, и полосатая палочка сначала показала на его автомобиль, потом – на место, куда надо припарковаться. Он послушно прижался к обочине и нажал на тормоз.
Инспектор, вместо того, чтобы сразу идти общаться с водителем, долго смотрел на надпись, которая была нанесена на правый бок остановившегося автомобиля.
— Это у вас зачем? — через паузу коротко спросил он, игнорируя документы, которые протягивал ему с водительского кресла Степан.
— Что — зачем? — не понял водитель.
— Почему у вас на машине написано вот это вот? «Спасибо бывшей тёще»… Это для чего?
— А что, нельзя? – пожал плечами Степан.
— Вообще-то, посторонние надписи, напоминающие надписи на автомобилях оперативных служб, наносить на автомобиль строго запрещено. Вплоть до лишения прав.
— А тёща — это что, оперативная служба?
— Ну, в какой-то мере, да… – неуверенно сказал инспектор, и тут же усмехнулся. — Неужели вы так сильно бывшую тёщу любите?
— Угу, — кивнул Степан. – Любил. Даже после того, как с её дочкой развёлся.
— А она вас любит?
— И она во мне души не чаяла, царство ей небесное… – Увидев недоверчивый взгляд инспектора, Степан улыбнулся. – Ну, сами посудите. Как её не любить, если она мне эту машину и подарила. Правда, подарила она мне её уже после своей смерти. Поэтому я такое и написал. Хоть как-то отблагодарил…
— Да ты что? — У инспектора на лице появилось нескрываемое изумление. — Тёща подарила машину? Бывшему зятю? Разве так бывает?
— Бывает.
— Это, что-то, нереальное… Ты, случайно, не спешишь? — спросил вдруг его инспектор, переходя на «ты». – Может, расскажешь, как это лучилось? Я, например, со своей тёщей не могу даже нормально разговаривать. Вдруг, у тебя есть какой-то секрет, как с ними ладить, с этими тёщами?
— Ну, если хочешь, садись в салон. — Степан тоже перешёл на «ты». — Расскажу, мне не жалко. — Когда инспектор уселся рядом с ним, он взволнованно вздохнул. — Представляешь, я и сам, сколько раз вспоминаю эту историю, всякий раз удивляюсь, что всё это случилось на самом деле. Но, вот же она, машина. – И он постучал по рулевому колесу.
— Ты, давай, не томи, рассказывая, — забормотал инспектор. — Как всё было-то? Ты по завещанию, что ли, это авто получил?
— Какое завещание? – Степан затряс головой. — Я же был уже в статусе бывшего зятя. Разве мне кто-то из её родственников позволил бы хоть рубль получить по завещанию? Хотя, у тёщи перед смертью на карте лежало десять миллионов. В рублях.
— Десять? — удивился инспектор.
— Да-да, именно столько. И когда тёща уже плохая была, и родственники поняли, что её осталось совсем немного, вот тогда-то они — дети, сестры, братья, и ещё всякие прихлебатели — начали заранее между собой грызться. Спорить, кому сколько должно достаться от этого куша. А тёща их ещё и — не специально, а из-за старости – подначивала обидными словами. Мол, если бы Степа, то есть — я, не развёлся бы с её дочкой, она бы всё до копеечки мне одному оставила. Потому что, уважала она меня очень сильно. И любила. Я ведь только один всегда ей и помогал. И она такое про меня им — родственникам своим — говорила. Что мне хотела бы все деньги оставить. Представляешь? Это мне сын потом рассказал про её слова. Он сам лично слышал.
— А ты, правда, ей помогал? — перебил его инспектор.
— Конечно. По первому зову всегда приходил. На дачу её возил, всё там для неё делал. Даже ремонт своими руками полностью в её квартире забабахал. Она же, хоть и вредной была, но не виноватая в этом. Жизнь у неё была сложная. Понимаешь? Порой жизнь человека сильно меняет. А все родственники, за вредность и прижимистость её почти ненавидели. И она чувствовала это. И вот, то ли она узнала про то, что её деньги уже нещадно делят, но… Однажды случилось нечто странное. Несмотря на её осторожность и расчетливость, тёща взяла, и, мошенникам, которые ей позвонили, продиктовала все данные своей карты. И за одну ночь все её миллионы — тю-тю. Как коровьим языком слизало. Мошенники их сняли.
— Ничего себе… — ахнул инспектор. — Она, что, не в себе была, что ли, когда с ними говорила?
— Вот-вот! Все родственники так же подумали, как и ты, — засмеялся, почему-то, Степан. — И я тоже так думал. Думал, мозгами женщина ослабела, и поверила этим разводилам. Такое ведь и с молодыми бывает. Ну, родственники после того, как у неё счет опустел, сразу интерес к ней потеряли. И хоронить её мне пришлось.
— Как это?
— А так. Жена бывшая позвонила, и плачет: «Мамы не стало, денег нет ни копейки, а родственники помогать не хотят. Выручай». Ну, а я — что? Я же добрый. Я тёщу любил. И на свои деньги её похоронил.
— Я не пойму, а как она машину-то тебе подогнала? — опять нетерпеливо спросил инспектор. — Ты же про машину мне обещал рассказать.
— Ага, — опять улыбнулся Степан. — И вот, когда ровно сорок дней прошло с её смерти, случилось самое интересное. Вдруг, мне на телефон — звонок. С неизвестного номера. Я такие звонки обычно игнорирую, а тут внутренний голос мне говорит: «Бери!» Ну, я и взял. И слышу, какой-то измученный молодой голос меня спрашивает:
— Это ты, что ли, Степан, у которого тёщу на десять миллионов развели?
— Ну, я, — говорю.
— Слава Богу, нашёл я тебя! — закричал он истерически. — Давайте, быстро диктуйте мне номер счета, на который я могу вам деньги перегнать.
— Какие деньги? — спрашиваю. А сам думаю: «Мошенник, тоже развести меня хочет…»
А он как заорет ещё громче:
— Как — какие?! Деньги вашей тёщи!
Я даже растерялся. Начал ему говорить, что на развод не поддамся, и никакие цифры ему диктовать не буду. А он вдруг в трубку разрыдался, и давай мне жаловаться.
«Я не виноват! Ваша тёща какая-то странная была. Я с ней ещё и разговаривать толком не начал, а она сразу мне сама предложила номер своей карты назвать, и три цифры на обороте. Но, сначала она с меня клятву взяла, что я половину всей суммы — то есть пять миллионов — должен буду в течение недели вам перевести. И ваши инициалы мне сообщила. Я тогда очень обрадовался. Подумал, что на очередную дурочку напал. Подумал — подумаешь, клятва какая-то. Это же – пустое! И поклялся, всем, что у меня есть самое дорогое. Она мне так велела. Своим здоровьем, и мамой. Поклялся, и она мне тут же все данные карты передала.»
— Я на него кричать начал, стращать его карой небесной, а он в ответ – опять плачет.
«Да погодите вы меня стращать! Мне и так теперь – житья никакого нет. На прошлой неделе я под машину попал. Но не сильно попал, а легонечко. На следующий день, я с девушкой хотел любовью заняться, но у меня вдруг ничего не получилось. А ещё через день я в люк провалился, в канализационный. И моя мама, от переживания за меня, в больницу попала. А вчера ночью мне старуха приснилась, и грозит пальцем. Я проснулся, и тут же вспомнил про вашу тёщу. И про то, чем я ей клялся. Ну, всё, давайте, диктуйте номер счёта! Я в долги влез, но её деньги – все до копейки – немедленно вам переведу! Лишь бы она от меня отстала!»
Степан выдохнул, как будто устал говорить.
— И в тот же день, и правда, мне на счёт десять миллионов, упало.
— Да… — Инспектор недоверчивыми глазами смотрел на рассказчика. – И ты не врёшь?
— Я и сам себе не верю, — кивнул Степан. – Себе я на эти деньги только машину купил. А остальное – всё на сына потратил. От первой жены. Он же — законный внук тёщи. Ему тоже машину купил, потому что ему уже девятнадцать, а остатки — на его учёбу в институте. А, нет, я ещё в церковь кое-что пожертвовал. Так мне люди посоветовали.
— А первой жене сказал, откуда деньги взялись? – поинтересовался инспектор.
— Нет! — испугался Степан. — Её родственники, если правду узнают, меня со свету сживут. Я сказал, что в лотерею выиграл. Так они и после этого зубами скрипели от зависти. Так мне сын рассказал.
После этих слов инспектор хмыкнул, помолчал, и, вылезая из машины, задумчиво вздохнул. Потом обошёл машину Степана, ещё раз посмотрел на надпись, наклонился к водительскому открытому окну, и сказал:
— Может, и мне начать тёще помогать? Она ведь у меня, тоже, вроде, ничего женщина… Но язык у неё…
— Правильно, начинай, — весело ответил Степан. — А язык у нас у всех — мама не горюй.
Он нажал на газ, и машина плавно тронулась с места.