— Далась тебе эта Софа. Ну и зачем тебе такая жена? Родила, расплылась, теперь ходит, как дирижабль. Думаешь, что она похудеет? Да конечно, жди, дальше будет только хуже!
— Зато она спокойная. Да и нравится мне, что она так округлилась. Худая была, как палка, а теперь формы!
Мужчина сказал эту фразу о своей супруге и невольно расплылся в улыбке. Но лучший друг Арсений тут же стукнул его по плечу.
— Слушай, ну ты не перебарщивай, а?! Мало ли, что тебе нравится. Придешь с ней на новогодний корпоратив, стыдно будет друзьям в глаза смотреть. Ты мужик высокий, широкий, видный. Это бабий век короток, а нам, мужикам, чего? Мужик он, знаешь ли, в любом возрасте жених!
Федя только головой покачал. Но закралась в его голову мысль, что действительно засиделся он в браке. А ведь когда-то был тот еще ходок, да только Соня его изменила. Спокойная, красивая, добрая, заботливая. А готовит так, что за уши от тарелки не оттянешь. Федя и сам за время брака килограмм 10 набрал. Да и ребенок у них только родился.
— Жену надо регулярно менять, как старую резину! — расхохотался Арсений. — Я вот со своей развелся, теперь с Ленкой тусим. Молодая, крепкая. Если вдруг что, поменяю на другую!
После этого разговора Федя все больше и больше думал о словах друга. Накрутил его Арсений, да только Федя вдруг стал эти мысли как свои собственные воспринимать. А может и правда засиделся он в этом браке?
— Софа, а ты вот набрала…
Он только заикнулся, как жена его, прижимая к груди только что заснувшего младенца, округлила глаза.
— И что? Господи, пять кило набрала, это разве трагедия? Я вон с ребенком вожусь сама, недосыпаю, работаю удаленно. Весь быт на мне, все проблемы, вся логистика! За ребенком посмотри, работу закончи, финансы распредели, коммуналку оплати, за продуктами сходи, все приготовь! А ты меня будешь за пять несчастных килограмм тиранить?!
И словно прорвало трубу Софии в душе. Так ей хотелось разрыдаться от обиды, что муж всего этого не ценит. А если она уйдет, останется он один со всеми этими проблемами и потонет в их потоке.
— Что ты заладил с этими килограммами? Я целого человека родила, а ты меня за килограммы!
Софа всхлипнула и ушла в детскую вместе с ребенком на руках. А Федя остался сидеть в кресле. А вот была бы у него другая жена, может и не кричала бы.
И с каждым днем Федя все сильнее погружался в мысли, которыми его друг накрутил. И все больше ему казалось, что Арсений прав. Ребенка-то он не бросит, помогать будет, а вот подыскать какой-нибудь вариант в качестве запасного аэродрома никогда не помешает.
— Ты поглянь, как Людка из второго отдела на тебя смотрит! Так и пожирает тебя глазами! Она одинокая, я уже узнавал. Красивая, спортивная. Ты посмотри на нее, можно картины писать! Софа твоя рядом не стояла! — сказал Арсений, подходя к столу.
И действительно, стояла возле кулера Людмила. Красивая молодая девушка периодически поглядывала на коллегу. Не видел Федя у нее такого огня в глазах, о котором Арсений говорил. Но ведь Арсений более опытный, ему виднее!
— Будешь домой приходить, а тебя там вот такая встречает! Ты только представь, на каблучках, в белье, все, чтобы мужчина радовался! А твоя что? Небось в халате со следами детской неожиданности! Вот ты сейчас старше станешь, сложнее будет девочку найти.
Арсений похлопал Федора по плечу, а затем ушел к себе в отдел, перекинувшись парой сальных шуточек с той самой Людмилой. Федя чувствовал зависть к своему лучшему другу. Тот всегда мог общий язык с женщинами найти, да с любой мог заговорить, а на следующий день номером телефона хвастаться или фотографиями с удачно прошедшей ночи.
Приехал Федя к матери и начал с ней разговаривать по поводу того, что жена его, вроде как, поскольку сам не определился, перестала устраивать. Да только Лилия Николаевна, которая всегда была на стороне сына, в этот раз его не поддержала.
— Ах ты поганец, тебе жена ребенка родила, работает, быт на себе тащит, красавица какая, а ты носом воротишь?! Вы, мужики, все одинаковые, Федя. Не умеете ценить то, что у вас есть, все время, как волки в лес поглядываете. А потом на старости лет в одиночку остаетесь и воете на луну!
Слова матери как будто мимо ушей пролетели. И все чаще Федя заглядывался на Людмилу на работе, ловил ее взгляды, думал, что, может быть, друг и прав. Время идет, он потом такую молодую ни за что не получит, и без ясновидящих ясно. И как-то раз пришел Федор домой, уже настолько до предела накрученный, что кроме слов своего друга ни о чем больше думать и говорить уже не мог.
Сидел Федя напротив своей жены, которая ребенка укачивала после очередной бессонной ночи. Синяки у нее под глазами, да и кожа уже не такая. И нет у нее спортивной формы, которая была до этого. И понимал Федя, что любит ее, да только страшно было осознать, что он все свои мужские шансы сейчас упустит.
— Знаешь, Софа, я думаю, нам с тобой расстаться надо. Ты после родов поменялась, я многое понял, наверное, и правда, пора.
Не было в словах Феди конкретики. Он все мялся, пытался подобрать более мягкие слова и постоянно чувствовал себя дурaком, как будто на телефонных мошенников нарвался, поверил им, а теперь стыдливо глаза прячет, когда об этом кто-нибудь спрашивает.
София сначала ничего ему не ответила. Она только смотрела в его светлые глаза, и в них читалась лишь усталость и никакой злобы или разочарования. Софа переложила ребенка в люльку, сложила вещи в два чемодана, взяла ребенка, вышла в коридор. Ничего она ему не сказала до тех пор, а тут явно собиралась.
И захотелось Федору закричать, остановить ее, упасть на колени, извиниться. Но как представит, что будет перед другом своим позориться, все это рассказывая, сразу от подобных желаний отпускало.
— Знаешь что, Федя… А ты, наверное, поживи сам, без меня, без сына. Когда в аварию попал и слег, я же тебя целый год выхаживала. Работала параллельно, утки за тобой выносила, заставляла заниматься, врачей искала самых лучших, кредиты брала и выплачивала. Я тебе слова тогда не сказала, не заикнулась ни о разводе, ни о том, что у нас отношения какие-то не такие. А ты меня с ребенком на руках из дома выгнал за пять несчастных килограмм.
Софа развернулась и вышла, не дожидаясь, когда растерянная физиономия супруга сменится осознанием. А Федя стоял в проходе, слышал удаляющиеся шаги супруги и ничего не чувствовал, кроме гнетущего ощущения свершившейся ошибки.
Пришел на следующий день Федя на работу, да только не было у него настроения. Все из рук валилось. И Арсений скакал вокруг, поздравлял, трепал за руку, как мальчишки делают во дворе.
— Ну вот и все, иди к Людке подбивай клинья. Вон красотка какая, иначе я ее у тебя отобью.
Арсений смеялся, а другу его было не смешно. Федя поднял глаза, и Сеня словно все понял.
— Вот что я тебе скажу, Сеня. Идиотом я был, раз тебе поверил. У меня такая жена была, да любой бы здесь от зависти помер! Сын у меня есть, и семья хорошая! А девки твои молодые мне не нужны!
— Что-то ты как подкаблучник рассуждаешь, а не как мужик!
— А мужик, по-твоему, тот, кто жену с собственным ребенком бросает? Или мужик, который себя в штанах удержать не может, а по другим девкам скачет? Или по-твоему мужик, который не может быть верным одной женщине, а как собака дворовая при первой юбке на сторону бежит?
Обиделся Арсений, что Федя так с его советом поступил, да и самого его за больное место ужалил. Разругались лучшие друзья в пух и прах. Для себя Федя решил, что если ничего не переменится, он с Арсением дружить больше не будет. С таким лучшим другом и врагов не требуется.
В тот же день Федор приехал к жене с огромным букетом цветов. На коленях прощения просил, честно сказал, что повелся на россказни друга. Только себя винил, прощение вымаливал. Простила его София, вернулись они в свою квартиру, да стали жить душа в душу. И показалось Феде, что он еще больше жену свою полюбил. Не смотрел он на нее теперь как на нечто само собой разумеющееся.
Была София для него самой красивой, самой лучшей. Плевать на килограммы, на уставший вид. Федор жене помогать начал активно, брать на себя больше ответственности в делах с ребенком. И посидит, и ночью встанет, спать уложит. Стирку на себя возьмет и готовку, если надо. А жена тем временем расцветать стала, даже в зал записалась.
И как-то мало-помалу, крошечными шажками, вернулись их отношения в прежнее русло. Федя для себя обещал, что никогда больше так не поступит. Для него ситуация эта стала важным уроком, что всегда своей головой думать надо.