Музыка, которая звучала в клубе, была настолько громкой, что казалось — она не просто наполняет помещение, а буквально давит на уши. Басы трепетали в груди, заставляя сердце биться в такт с ритмом, и даже думать было сложно сквозь этот оглушительный шум. Я стояла посреди танцпола, теряясь в вихре света и движения, когда ко мне подошёл молодой человек. Он был высоким, уверенным в себе, с лёгкой улыбкой на лице, словно знал, что выглядит привлекательно. В его глазах читалась уверенность, будто он уже заранее знал, чем закончится эта встреча.
— Как тебя зовут? — крикнул он, наклонившись почти к самому моему уху, чтобы перекрыть шум музыки.
— Аня, — ответила я, продолжая двигаться под ритм, не собираясь останавливаться только из-за разговора.
— Максим. Пойдём на воздух, здесь невозможно разговаривать, — предложил он, протянув мне руку.
Я немного замялась, но любопытство и интуиция подтолкнули меня согласиться. Мы пробрались через плотную толпу людей, от которых пахло потом и алкоголем, и вышли наружу, где сразу стало тише. Холодный ночной воздух ударил по лицу, освежая и позволяя вздохнуть полной грудью. Над головой мерцали звёзды, а улица была озарена мягким светом фонарей.
— Здесь хотя бы можно поговорить, — рассмеялся Максим, прищурившись на меня.
И действительно, в этой тишине, вдали от грохота музыки, слова начали звучать иначе — честнее, естественнее. И тогда я поняла, что передо мной стоит не просто очередной парень, которого тянет к красивым девушкам. Он был обаятелен, с хорошей дикцией, умел говорить — не слишком много, но всегда к месту. Его внешний вид, дорогие часы и уверенность в каждом движении явно указывали на то, что он из благополучной семьи. Обычно таких людей я старалась держаться на расстоянии — они часто были поверхностными, эгоистичными, жили по своим правилам. Но Максим почему-то не вызывал раздражения. Он был другим — или мне так показалось.
После двух лет одиночества, после того как мой бывший парень изменил мне с лучшей подругой, я практически перестала доверять мужчинам. Тогда боль была такой острой, что я закрыла своё сердце на замок. Не хотела ни встреч, ни романов, ни даже случайных свиданий. Но вот теперь сидела на улице рядом с Максимом, слушала его рассказы, смеялась над его шутками, и мне было… легко. Это чувство оказалось настолько неожиданным, что даже испугало.
— Поехали покатаемся, — предложил он, когда мы немного поболтали. — Город ночью красивый, особенно в это время года.
— Ты же выпивал? — спросила я с налётом беспокойства.
— Коктейль был безалкогольный, не переживай, — заверил он меня с лёгкой улыбкой.
И мы поехали. Машина была потрясающей — мягкий ход, кожаные сиденья, приятное освещение салона. Я никогда раньше не каталась на такой машине, и внутри возникло странное чувство: будто я оказалась в другой жизни, где всё красиво, дорого и уютно. Мне хотелось верить, что это начало чего-то большего.
— Откуда у тебя такая машина? — спросила я, проводя рукой по сиденью.
— Отец подарил. Он президент компании, а я там числюсь советником, — ответил он с гордостью.
— А я в школе работаю, преподаю рисование в начальных классах.
— Прикольно, — усмехнулся Максим. — У меня вообще никогда не было знакомых учительниц.
С того вечера мы начали встречаться чаще. Он забирал меня с работы, водил в модные кафе, бронировал места в дорогих ресторанах, брал абонементы в спа-салоны. Его внимание было щедрым, как и его деньги. Я чувствовала себя принцессой, которую взяли из простой жизни и перенесли в сказку. Но в глубине души я знала — всё это может быть временным.
Коллеги на работе начали задавать вопросы:
— Анечка, когда свадьба? Сколько можно в невестах ходить?
— Он очень состоятельный, правда? Где жить будете?
Но я не думала о свадьбе. Даже если бы хотела, не могла представить, что Максим женится на простой учительнице. Однако всё изменилось, когда его отец, устав от безделья сына, поставил условие: «Либо ты остепенишься, либо я заблокирую все карты».
Этот момент стал поворотным. После очередного ДТП, когда Максим разбил новую машину, его отец устроил ему настоящий разнос:
— Тебе двадцать восемь! — орал он. — Другие в этом возрасте уже детей имеют, а ты болтаешься как бревно в проруби!
И в тот же день Максим сделал мне предложение. Сначала я подумала, что он шутит, но он привёз меня в загс, где заявил сотруднице:
— Мы хотим подать заявление.
Тогда до меня дошло — он серьёзен. Это не игра, не шутка. Он хочет жениться.
После подачи заявления мы посидели в кафе. Обычно я оставалась у него дома, но в этот вечер мне хотелось побыть одной, обдумать всё.
— Поеду домой, надо собраться с мыслями, — сказала я.
Максим поцеловал меня, но решил не возвращаться со мной. Он отправился в ночной клуб — «оторваться напоследок», как он сказал.
На следующий день я не могла его дозвониться. Решила съездить к нему сама. Дверь оказалась не заперта. В квартире пахло чем-то странным. Зайдя в спальню, я замерла. На кровати лежал Максим, а рядом с ним — незнакомая девушка. Они были раздеты. Это был удар, который разрушил всё, во что я пыталась верить.
Он проснулся, увидел меня и прошептал:
— Аня…
Девушка во сне обвила его рукой. Я выбежала из квартиры, слёзы ручьями текли по щекам.
«Какая же я дура! Поверила, что он меня любит…»
Не помню, как оказалась на вокзале. Подошла к кассе пригородных поездов:
— До конечной, один билет.
Нужно было всё обдумать. Нужно было убежать, пусть даже всего на несколько часов.
— Девушка, поторопитесь, через три минуты отправление! — крикнула кассирша.
Я бросилась на перрон и едва успела запрыгнуть в вагон. Уселась у окна, подальше от других пассажиров, и уставилась в стекло, погружённая в свои мысли.
Вдруг заметила, как два парня пытались обмануть пожилую женщину. Один отвлекал её, второй крал сумку. Все вокруг были заняты своими делами. Я встала и громко крикнула:
— Руки убрал!
Подскочила к ним, забрала сумку и поставила женщине на колени:
— Будьте внимательнее, а то без ничего останетесь.
Повернувшись к воришкам, добавила:
— А вы идите отсюда!
Увидев мою решимость, парни быстро убрались в другой вагон.
Когда я вернулась на место, ко мне подсела незнакомка.
— У тебя что-то случилось? — спросила она, заглядывая прямо в глаза.
— С чего вы взяли? — попыталась отмахнуться я.
— Вижу тяжесть на сердце. Сильно обидели тебя, — продолжала она. — Но не твоя это судьба была.
— А кто моя судьба? Вечно выпивший тракторист? — с сарказмом спросила я.
— Зря смеёшься. Не надо тебе замуж за папиного сынка. Изменил один раз — изменит ещё много.
Её слова ранили, но в них была правда.
— Вы откуда знаете?
— У меня такое бывает. Совсем в стрессовых ситуациях. А сегодня как раз такая. В сумочке пенсия, только получила. Эти двое, наверное, с почты шли за мной. Хорошо, что ты вовремя оказалась.
Женщина говорила спокойно, будто это была обычная история. Она рассказала, что иногда видит недавнее прошлое и возможное будущее — особенно в сложные моменты.
— Словно третий глаз открывается. Жаль, что не своё будущее. Сапожник без сапог, — грустно усмехнулась она.
Она прикрыла глаза, словно погружаясь в глубины собственного сознания, и осторожно взяла мою ладонь в свои руки. В её прикосновении чувствовалась уверенность, даже нечто большее — предопределенность.
— Ступеньки вниз, деревянные… темно, но не страшно. Нужно идти, не бойся, — произнесла она, как будто читала вслух страницы из невидимой книги.
Её взгляд стал пристальным, почти гипнотизирующим. Она посмотрела на меня так, будто видела не только меня, но и то, что ждало впереди.
— Если поверишь мне, судьба изменится, — твёрдо сказала она, и в её голосе не было ни капли сомнения.
Затем она похлопала меня по руке, как делают старшие, когда хотят подбодрить младших.
— Выходи на следующей станции. Там одна дорога в посёлок ведёт. Иди по ней — недолго идти. Найдёшь дом заброшенный. Нет там ничего дурного — один глупец придумал, остальные поверили. Входи, не бойся. Подвал найдёшь. Надо будет туда спуститься. Больше не вижу — темень хоть глаз выколи. Но если не испугаешься…
Я немного замялась, ощущая, как внутри растёт смесь тревоги и любопытства.
— Что-то слишком загадочно звучит, — проговорила я вслух, больше для себя, чем для неё.
— Поторопись, станция через пять минут будет. Решайся. И детей ты потом сможешь учить рисовать, — улыбнулась провидица.
Именно эти слова меня и тронули. То, что она знала — или просто угадала — о моём предназначении, о том, кем я являюсь и кем могу стать. Это стало последней каплей, которая заставила принять решение.
— Тогда пойду, — решительно сказала я.
Встала, поправила сумку на плече и направилась к выходу. Женщина, всё так же улыбаясь, помахала мне рукой, будто провожала не в простое путешествие, а в новую жизнь.
Электричка остановилась. Я спрыгнула на перрон, огляделась и нашла окно, у которого сидела гадалка. Подняв руку, одними губами прошептала: «Спасибо». Не знаю, услышала ли она меня, но мне стало легче.
Посёлок действительно находился совсем рядом. Даже при желании заблудиться было невозможно — единственная дорога, по которой я шла, вела прямо туда. Местные жители, казалось, даже не обращали на меня внимания. Будто я всегда здесь жила, и мой приход был лишь вопросом времени.
Заброшенный дом стоял на отшибе. Его штукатурка местами обвалилась, окна были закрыты ставнями, а вокруг цвели заросли крапивы и бурьяна. Словно сама природа решила скрыть его от мира.
Раздвигая колючие заросли палкой, которую подобрала у забора, я добралась до входной двери. Та со скрипом поддалась, пропуская меня внутрь.
В доме пахло сыростью и пылью. Я медленно обошла пустую комнату, присматриваясь к полу. Где же этот самый подвал?
Присмотревшись, я заметила еле различимое металлическое кольцо, торчащее между половиц.
— Ну здравствуй, подвал, — пробормотала я себе под нос.
Тяжело потянула за кольцо. Крышка была такой массивной, что я еле удержала её. Положив телефон на подоконник, чтобы он не мешал, я снова потянула крышку и оставила её стоять вертикально.
Повернувшись за телефоном, чтобы посветить, я не успела среагировать — крышка с громким лязгом упала, снова закрыв дыру в полу.
Пришлось снова поднимать её, теперь уже подперев старой лавкой.
— Представляю, если бы она мне на голову грохнулась, — поёжилась я и начала аккуратно спускаться по ступенькам.
Подвал оказался обычным деревенским погребом — где-то когда-то хранились заготовки на зиму. Теперь же там остались лишь пустые полки, ржавые бочки и деревянные ящики для картошки.
Освещая один из таких ящиков, я вдруг громко вскрикнула и чуть не выронила телефон. Сердце готово было выпрыгнуть из груди.
В углу ящика, прижавшись к стенке, сидел мальчик лет пяти. Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами, в которых читались страх… и одновременно надежда.
— Господи, малыш! Ты как сюда попал? Ты меня напугал, у меня чуть сердце не остановилось!
Я перелезла через край ящика и опустилась перед ним на корточки.
— Ты цел? С тобой всё в порядке?
Мальчишка кивнул и, не сдержавшись, бросился ко мне. Я обняла его, чувствуя, как сильно бьётся его маленькое сердце.
— Маленький, всё хорошо. Сейчас выберемся и пойдём домой.
Он крепко обхватил меня руками и только всхлипывал, прижавшись к моей шее.
Наконец мы поднялись обратно на свет. Здесь я смогла разглядеть ребёнка получше: маленький, веснушчатый, с такой же копной волос, как у меня, только светлее. Одежда вся в паутине, пыли и земле.
— Как тебя зовут?
— Егорка, — ответил он тихо.
— Давай, Егорка, поищем твоих родителей, а потом поговорим. Хорошо?
Он кивнул. Я подхватила его на руки, он обнял меня за шею, и мы вышли из этого странного дома.
На улице нас уже заметили местные жители.
— Егорка! Господи, где же ты был! — закричала женщина. — Отец с ума сходит, места себе не находит!
— Где найти его отца? — прервала я причитания.
— Да в администрации. Побежал просить помощи у главы, чтобы волонтёров из города прислали.
Я направилась туда. Из двери администрации выскочил мужчина. Его лицо выражало безумную тревогу и отчаяние.
— Папа! — закричал Егор.
Мужчина вздрогнул и бросился к нам. Я отпустила мальчика, и тот рванул к отцу.
— Сынок! — мужчина подхватил его, крепко прижав к себе.
Мне показалось, что на его глазах блеснули слёзы.
— Я нашёлся, — шептал мальчик отцу на ухо.
— Как вы его нашли? — спросил отец, подходя ко мне.
Я и сама ещё не понимала, как это случилось.
— Случайно.
Не знала, стоит ли рассказывать ему о женщине в электричке.
— А неважно, — махнул рукой Александр. — Главное — нашёлся. Как вам отблагодарить?
— Папа, покажи Васильку, — шепнул на ухо отцу Егор.
— Хотите посмотреть? — удивлённо спросил мужчина.
— Хочу, — неожиданно согласилась я.
Они повели меня к двухэтажному дому с гаражом и небольшим сараем.
— Заходите тихонько.
Я вошла, почти не дыша. Сарай больше походил на конюшню. Рыжая кобыла фыркнула, увидев нас, но беспокоиться не стала, а потянулась к мужчине и его сыну.
В углу на сене лежал маленький жеребёнок.
— Это Васик, — прошептал Егорка. — Он недавно родился.
— Какой хорошенький! — воскликнула я. Впервые в жизни видела лошадей так близко.
— Пойдёмте в дом, — пригласил Александр.
В доме сын наконец слез с рук отца.
— Как вас зовут? А то даже не знаю, как к вам обращаться, — сел напротив меня хозяин.
— Анна.
— А я Александр. Всё-таки, Анна, как вы его нашли? Где?
Александр жаждал ответов. Мне ничего не оставалось, как рассказать правду: о Максиме, о предательстве, о женщине в электричке и о странных указаниях, которые привели меня к подвалу.
По его глазам было видно — он мне не верит.
— Егор проснётся — сами спросите, как он туда попал, — не стала я убеждать его.
— Простите, мне пора.
— Простите, если обидел вас. Просто я чуть с ума не сошёл, когда он пропал. Я ведь один сына воспитываю. Мать Егора три года назад скончалась — осложнения на сердце.
У него в кабинете началась паника. У них ферма, много работы, мало времени на сына. И чего он полез в этот дом? Он даже не знал о его существовании!
Александр схватился за голову.
— Всё позади уже, не переживайте, — сказала я.
— Вы куда? Поздно же. Оставайтесь у нас, комнат много. А завтра поедете, я вас сам отвезу. И Егорка будет рад увидеть вас утром. А то так и не попрощались даже.
— Ну что вы, поеду к себе, начну отношения выяснять с женихом, расстроюсь опять…
Я подумала и согласилась остаться.
Тогда я поняла, что за весь день Максим ни разу не позвонил, ни одного сообщения не прислал. Хотя и не хотела с ним разговаривать — перед глазами до сих пор стояла та сцена в спальне.
Ночь прошла спокойно. Утром я проснулась, когда на кухне уже хлопотал Александр, а Егор помогал ему нарезать хлеб.
— Доброе утро! Простите, что-то я разоспалась. У вас так чудесно спится!
За завтраком я узнала, что Егор увязался за собакой и случайно забрёл в тот дом. Подвал был открыт, любопытство взяло верх над страхом.
— А люк упал, когда ты спустился вниз? — догадалась я.
— Да, я попробовал его поднять и не смог. Кричал — меня никто не слышал. Потом уснул, а когда проснулся, вы пришли, — вздохнул мальчик.
После завтрака Егор убежал играть на улицу, пообещав отцу больше не уходить далеко.
— Может, останетесь? — вдруг спросил Александр. — Мне очень нужна помощница. А у вас с Егором контакт сразу наладился. Дом большой, вы же видели.
— А как же моя работа?
Действительно, я не представляла, как объяснить директору школы, почему ухожу. Но мысли о детях всё равно терзали.
— Я малышей учу рисовать.
— Уж поверьте, здесь у вас будет не меньше желающих учиться. Можете даже открыть кружок, студию, школу — что хотите. Я помогу!
Александр говорил с таким энтузиазмом, что я даже растерялась.
— Мне нужно домой съездить, дела уладить, уволиться с работы… В конце концов, нужно поставить точку.
— Я понимаю, — он немного огорчился, но взял себя в руки. — Прошлое нужно оставлять в прошлом.
Он отвёз меня на вокзал, посадил в электричку. Из окна я видела их — таких же вихрастых и веснушчатых. Сравнивать их с Максимом даже не хотелось. Разница была слишком велика.
Вернувшись в город, первым делом пошла в школу и написала заявление — сначала на отпуск, потом на расчёт. На все вопросы о свадьбе я лишь загадочно улыбалась.
Дома навела порядок, собрала вещи. Максим пришёл, когда я уже собиралась уезжать.
— Аня, давай поговорим. Я не понимаю, что происходит!
— Понятия не имею, как она у меня оказалась. А мне это не интересно, — старалась держаться спокойно, хотя внутри всё кипело.
Я понимала, что чувства не исчезнут в одночасье, но эта сцена всегда будет стоять между нами. А жизнь с человеком, которому не доверяешь, — это не жизнь, а каторга.
— Оставь меня, пожалуйста, в покое.
— Ну-ну, — усмехнулся Максим, уверенный в своей неотразимости. — Прибежишь. Поздно будет.
Он развернулся и ушёл, громко хлопнув дверью.
Я хотела заплакать, но передумала. Так бывает.
Легла спать, а утром проснулась совершенно другим человеком. Мысленно пожелав счастья Максу, взяла билет на электричку и вышла на нужной станции.
А там меня встречали папа с сыном — оба веснушчатые и вихрастые.
А через год у меня родилась такая же дочка — с моими глазами, его волосами и его улыбкой.